* * *
Я это давно от кого-то услышал,
и сам убедился не раз:
несчастья на нас насылаются свыше,
а счастье – зависит от нас.
* * *
Мир катится у Бога под рукой,
наращивая кольца годовые,
покойники вкушают свой покой,
иллюзиями тешатся живые.
* * *
Текут последние года,
и мне становится видней:
смерть не торопится туда,
где насмехаются над ней.
* * *
Легко творит во мне вино
не ощущение, а знание,
что я не с веком заодно,
а с кем-то из ушедших ранее.
* * *
Весьма мне близок тот задор,
с каким старик воспламенившийся
несёт в запале дикий вздор,
когда-то в нём укоренившийся.
* * *
Стало от усталости мне грустно,
душу безнадёжно утомили
всюду перемешанные густо
запахи цветения и гнили.
* * *
Не сплю я от зова тлетворного,
бунтует мой разум пустой:
я принял пять рюмок снотворного,
и он возмечтал о шестой.
* * *
По части разных персей и ланит
немало было всяческого фарта;
теперь мой организм себя хранит
и ленью защищает от азарта.
* * *
Когда я был весьма уже в летах,
душа сыскала чудное решение:
отчаявшись в надеждах и мечтах,
обрёл я в оптимизме утешение.
* * *
Заранее у Бога я прощения
просить остерегаюсь потому,
что многие в морали упущения
грехами не покажутся Ему.
* * *
Жизнь моя – кромешная аскеза,
но беда – в ещё одной беде:
два уже сидят во мне протеза,
третий хорошо бы – знаю где.
* * *
Хоть не спешу я в мир иной,
но верю, страху вопреки,
что фарт о’клок наступит мой,
когда откину я коньки.
* * *
Ещё текут часы песочные,
я выжил, жив и не устал,
и только планы долгосрочные
теперь я строить перестал.
* * *
Весьма смягчить надеюсь Бога,
когда придёт моя пора:
хоть я и пил безбожно много,
но пил – во здравие добра.
* * *
Трезвонит утренний будильник,
у дня – забот густой пунктир,
духовно-умственный светильник
вальяжно шаркает в сортир.
* * *
Сейчас, живя уже в халате,
я часто думаю о том,
на что я жизнь мою растратил
и чем я сделаюсь потом.
* * *
Забавы мне уже не по плечу,
природа гасит нас весьма искусно;
я праведную жизнь теперь влачу,
что стыдно, унизительно и грустно.
* * *
На склоне лет нельзя резвиться —
ни в пиджаке, ни в неглиже:
душа ещё поёт, как птица,
но кости – ломкие уже.
* * *
Дурацким страхом я томлюсь:
во время даже похорон
речей высоких я боюсь —
а что как пукнет Цицерон?
* * *
У старости несложные приметы —
советовать охота старикам,
и, сидя на корриде, мы советы
даём и матадорам, и быкам.