– Хорошо. Но обещание, данное под давлением, ни к чему не обязывает. Существует другая форма подчинения, которая применяется в случае насилия и, тем не менее, имеет силу. Ты, как юрист, должен знать, о чём я говорю. Я хочу, чтобы ты дал клятву находящегося в заключении. Клянёшься ли ты подчиняться обстоятельствам до тех пор, пока мы не сможем покинуть убежище? Честное соглашение – твоя клятва в обмен на то, что мы оставляем тебя здесь.
– Клянусь.
– Благодарю. Тогда запирай дверь и застёгивай брюки. Джозеф, можешь убрать автомат.
– Хорошо, босс.
Дьюк запер дверь, привёл в порядок брюки. Когда он повернулся к отцу и Джозефу, отец протянул ему пистолет.
– Зачем это? – спросил Дьюк.
– Соберись с мыслями. Если ты не соблюдаешь свои клятвы, нам лучше узнать об этом сейчас.
Дьюк взял пистолет, оттянул затвор и вынул патрон из магазина. Взглянув на него, он сунул его обратно, снова щёлкнул затвором – и вернул перезаряженный пистолет отцу.
– Моя клятва остаётся в силе. Держи.
– Пусть остаётся у тебя. Ты всегда был упрямым мальчишкой, но не лжецом.
– Хорошо… босс. – Сын положил пистолет в карман. – А здесь довольно жарко.
– И, похоже, будет ещё жарче.
– Что? Сколько же радиации мы, по-твоему, получаем?
– Я имею в виду не радиацию. Огненный шторм. – Он прошёл в место стыка двух отсеков, взглянул на висевший там термометр, затем на часы. – Уже восемьдесят четыре по Фаренгейту, а со времени нападения прошло всего двадцать три минуты. Значит, будет ещё хуже.
– Насколько хуже?
– Откуда я знаю, Дьюк? Я не имею понятия, на каком расстоянии от нас произошёл взрыв, сколько мегатонн было в бомбе, насколько далеко распространилось пламя. Я не знаю даже, горит над нами дом или его снесло взрывом. Нормальная температура в убежище – около пятидесяти градусов. Так что следует ждать её дальнейшего повышения. И ничего с этим не поделаешь. Хотя, впрочем, кое-что мы можем сделать. Раздеться и ходить в шортах. Так я и поступлю, пожалуй.
Он прошёл в соседний отсек. Девушки всё также сидели на койке, крепко обнявшись. Джозеф сидел на полу, прислонившись спиной к стене. На руках у него сидел кот. Карен взглянула на отца широко открытыми глазами, но ничего не сказала.
– Ну, детки, можете вставать.
– Спасибо, – сказала Карен. – Для объятий здесь слишком жарко. – Барбара разомкнула руки и Карен выпрямилась.