В конце длинного коридора, умеренно грязного и какого-то замусоленного, с надорванным линолеумом и комками окровавленной ваты на полу, с небольшими отсеками, где за маленькими столиками у стеклянных шкафчиков сидели накрашенные сестрички и без конца звонили своим приятелям и приятельницам.
Касьянин и Анфилогов медленно прошли вдоль коридора и добрались, наконец, до клеенчатого дивана, стоявшего у самого окна. Диван был старый и продавленный. Какой-то ошалевший от боли или от дури больной изрезал его ножом, и из дыр торчала серая вата.
– Присаживайтесь, – Касьянин на правах хозяина показал на диван. Хотя прогулка по коридору была недолгой, но он устал и опустился на диван с облегчением. Следователь сел рядом, положил на колени свою папочку, раскрыл ее, вынул бланк протокола.
– Начнем? – повернулся он к Касьянину.
– Начнем, – тот пожал плечами. – Хотя, собственно, и начинать-то не знаю с чего…
– Данные ваши я уже записал. В общих чертах знаю, что произошло, поэтому поговорим о том, чего не могли сказать мне другие люди.
– Поговорим.
– Что случилось, Илья Николаевич?
Касьянин помолчал, легонько раскачиваясь из стороны в сторону, вздохнул обреченно, подождал, пока больной на костылях зайдет в ближайшую палату и закроет за собой дверь.
– Значит, так… Это произошло недели две назад, дату вы знаете?
– Знаю. Семнадцатого.
– Да, наверное. Двенадцатый час ночи, я прогуливаю собаку, кокер-спаниель… Яшкой зовут.
– Вы были один?
– Вначале мы были с другом, потом он отлучился искать свою собаку, а я остался с Яшкой. Вдруг из темноты выскакивает какая-то тварь…
– Порода?
– Не заметил. Большая собака, темная, может быть, даже черная… И на Яшку. Вцепилась ему в холку, тот визжит, я собаку оттолкнул ногой.
– Или ударили?
– Или ударил… Не помню. Но злости у меня не было, моя цель была простой – отогнать собаку от Яшки.
– Удалось?
– Сначала удалось, собака убежала. Потом из темноты снова на Яшку… Как я понял, хозяин ее натравливал.
– Вы это слышали?
– Да.
– Дальше, – Анфилогов что-то быстро писал в бланке протокола.
– Я опять ее поддал, уже посильнее. Тогда выходит из темноты амбал. И, не говоря ни слова, бьет меня по морде. Потом еще. Я упал, он принялся обрабатывать меня ногами, причем, подонок, все время старался по лицу, по голове… Вначале я прикрывался руками, потом потерял сознание.