Столь видное место в мире Лизиных авторитетов явилось для Дженни полной неожиданностью. Из-за разницы в возрасте и еще потому, что она почти не бывала дома с тех пор, как Лизе исполнилось два года, Дженни казалось, что она должна быть для девочки практически посторонним человеком. Новая грань их взаимоотношений и польстила Дженни, и заставила ее почувствовать признательность к сестре.
– Я и так знаю, что могу на тебя положиться, – заверила она девочку. – Ничего иного я и не думала.
Лиза застенчиво улыбнулась.
Дженни обняла ее и притянула к себе.
На несколько мгновений Лиза изо всех сил прижалась к ней, а потом, когда они разомкнули объятия, спросила:
– Так все-таки… ты нашла какое-нибудь объяснение тому, что же здесь произошло?
– Ничего такого, что можно было бы счесть разумным.
– И телефон не работает?
– Не работает.
– Значит, он не работает во всем городе.
– Возможно.
Они подошли к двери и вышли на улицу, на мощеный тротуар.
Оглядев молчаливую улицу, Лиза проговорила:
– Все мертвы.
– Ну, мы не можем этого утверждать.
– Все, – тихо и печально повторила девочка. – Весь городок. Абсолютно все. Это чувствуется.
– Сантини не мертвы, они исчезли, – напомнила ей Дженни.
За то время, что Дженни и Лиза пробыли в полицейском участке, над горами взошла луна, светившая сейчас в три четверти своего диска. В укромных уголках, куда не доставал свет от окон, витрин и уличных фонарей, серебристый свет луны высветил новые причудливые тени. Он как бы накрыл городок вуалью, которая к одним предметам приникла плотнее, к другим – свободнее, придав их очертаниям некую расплывчатость и заставив их казаться гораздо таинственнее и мрачнее, чем в полной темноте.
– Кладбище, – проговорила Лиза. – Весь городок – кладбище. Давай-ка сядем в машину и поедем за помощью.
– Ты же понимаешь, что мы не можем этого сделать. Если болезнь уже…
– Никакая это не болезнь.
– Мы не можем быть в этом уверены.
– Я уверена. Полностью. Да ты и сама говорила, что почти исключаешь болезнь.
– Но пока есть пусть даже самая ничтожная вероятность, что это все-таки какая-то зараза, мы должны считать себя находящимися как бы в карантине.
Лиза, кажется, впервые обратила внимание на револьвер.
– Это револьвер полицейского?
– Да.
– Он заряжен?
– Из него трижды стреляли, но в нем еще есть три патрона.