– Оце дило! Оце первомай! – бабы взялись дружно поправлять юбки, да передники, а мужики закручивать усы, да смахивать чубы…
Третий участок колхоза Ильича небольшой, всего тридцать дворов. Тарас Петрович отлично знал нужды каждой семьи и тем более их ожидания к празднику. Вручая подарки, не обидел никого. Кому отрез на платье. Кому по два пуда муки. А кому и шаровары атласные. Феньке с Ольгой достались черевички кожаные, да еще и как раз в пору. Ах, Тарас Петрович, всех ублажил!
– Эй, Захар! Тащи гармонь! Спивать будем!
– Подождите спивать! Я еще не закончил мероприятие, – Тарас Петрович, хитро и загадочно улыбаясь, поднял вверх руку, призывая всех успокоиться.
– Я получил согласие от председателя колхоза сделать еще один подарок. Я говорил, что второгодки Звездочка и Збияка принесли по два теленка. Телята были совсем слабенькие, мы даже и не надеялись, что удастся их спасти. Но случилось чудо! Благодаря ласковым рукам и бессонным ночам девчат, которых и самих еще нужно подкармливать, все четыре теленка – две телочки и два бычка – встали на ноги! Поэтому принято решение наградить Федору Синько и Ольгу Коваль бычками, которых они спасли от падежа! Огарка, завтра утром пусть и забирают, ты там проследи. Феня, Ольга, где же вы?
А Феньки уже здесь не было. Фенька была уже на седьмом небе от счастья! Черевички! О таких черевичках Фенька мечтала, стирая босые ноги, на пыльной дороге. Черевички! Как будут завидовать подружки на майдане. Черевички! С пояском и маленьким каблучком!
– Фенька! Ты уснула, чи шо? Слышишь, нам Тишку и Буяна подарили! Совсем. Тебе Тишку, а мне Буяна. Да очнись, наконец, убери свои черевички, дома будешь любоваться.
– Шо? Брешеш! Тишка топерь мий? – Фенька сама стала похожа на то теля: смотрит, а не видит.
– Айда на ферму! Обрадуем Тишку с Буяном! Нет, айда до дому, сообщим им хорошую новость…
…И не слышали подружки, как разгорелось веселье на майдане. Как мужики и хлопцы давали гапака. Как раззадорилась гармонь в руках у Захара. Как расплескались по берегам напевы Приски и Одарки…
– Мама! Мама! Глянь, яки черевички мне подарили! Казали, что я гарно робила. А еще Тишку, що я подняла, казали, що мий.
– Доця моя червона! – мать, смахнула слезы передником, – Побачив бы отец твой Митрофан яка ты взрослая уже. И красавица неписана, и работница добра, и хозяйка непоседлива. Где же тот хлопец, що проглядел это сокровище?