- Думаю я самое время освободить
хозяйку и разузнать у неё всё, что она про шахту серебряную знает,
- Гро посмотрел на портрет эльфийской работы и бережно его
протёр.
В животе урчало. В носу свербело. От
лука должно быть. Во рту икалось. От сухаря всухомятку зажёванного,
не иначе. И, если честно сказать, Бин чувствовал себя совершенно
разбитым. Встречаться сейчас с женой, выслушивать её мольбы о
прощении, смотреть, как она размазывает слёзы и сопли по нежным
своим щёчкам…
- Может, лучше после? – его будущее
сиятельство очень вопросительно посмотрел на решительного
старичка.
- Нет уж, после, может, нагрянут ещё
эти чёрные колдуны, биться надо будет, а не разговоры
разговаривать.
- Эх! – рыцарь махнул рукой на
загубленную свою жизнь и «решительно», ну, почти «решительно»,
заковылял к двери, выискивая предлоги, чтобы к жене не ходить.
- А мы сами не найдём шахты, разве, я
там был пару раз, за несколько часов доскачем, - ухватился он за
последнюю соломинку уже на пороге подвала.
- Угу, - насупил Гро брови, - Только
сначала спросим, что хозяйка о ней знает, - и заскрежетал засовом,
тяжёлым засовом.
В подвале было сыро, но тепло, через
щель открытой двери свет выхватил коридор и две двери, справа и
слева. В правой было оружие. Раньше было. Теперь не было. Хотя,
может скоро снова будет. В левой была жена.
Очевидно услышав голоса Бина и
старого его наставника, хитрая бестия, распутная бестия, принялась
реветь в голос, шумно сопли в себя втягивая носом. Бин распахнул
дверь. Горели две свечи. Надо же? Откуда бы это? Он таких
распоряжений не давал.
- А…а…а…а, - во весь голос заныла
супруга.
- Будет! Послушай что спрошу, -
рыкнул на неё Бин.
- У…у…у…у, - разве что голос
противней стал.
- Тихо! – заорал и сам во весь голос
его будущее сиятельство.
Подействовало. Жена захлебнулась на
самом верху своего сопрано, и сквозь растопыренные пальцы, не
отрывая рук от мокрого от слёз и соплей лица, зыркнула на мужа.
- Родненькая, ты помолчи чуточку и
помоги нам клубочек один распутать, - взял инициативу в свои руки
Гро.
Бывшая будущая графиня утёрлась
рукавом, шмыгнула носом и стала недоумённо переводить взгляд с
молодого тюремщика на старого, а потом, наоборот, со старого на
молодого.
- Скажи, дочка, что ты знаешь о своём
приданном, о шахте серебряной.