Мегрэ терпеть не мог истории со слишком известными людьми, которых можно трогать только в перчатках.
– Я еду туда, – сказал он.
Опять придется отложить отчет! С недовольным видом Мегрэ открыл дверь комнаты инспекторов и стал думать, кого выбрать себе в спутники. Жанвье был на месте, но тоже занят вооруженным ограблением.
– Вот что: зайди ко мне в кабинет и попробуй продолжить мой отчет. А ты, Лапуэнт… – Молодой Лапуэнт поднял голову. Он был вне себя от счастья. – Надень шляпу: ты пойдешь со мной.
Потом комиссар сказал Люка:
– Если меня будут спрашивать, я в «Георге Пятом».
– Это по поводу отравления?
Люка покраснел: вопрос сорвался у него с языка сам собой.
– Какого отравления?
– Графини… – пробормотал Люка.
– О чем ты говоришь?
– Сегодня утром в донесениях было что-то про графиню с итальянской фамилией, которая пыталась покончить с собой в «Георге Пятом». Я ничего не сказал вам только потому, что…
– Где это донесение?
Люка порылся в куче бумаг, громоздившейся у него на столе, и вынул оттуда листок – донесение на официальном бланке.
– Она не умерла, вот почему я…
Мегрэ прочел те несколько строк, о которых вспомнил его помощник.
– Ее смогли опросить?
– Не знаю. Кто-то из Восьмого округа ходил в больницу в Нейи. Я пока не знаю, была ли графиня в состоянии говорить…
Мегрэ не знал, что в эту же ночь, чуть раньше двух часов утра, графиня Пальмиери и полковник Дэвид Уорд вышли из такси перед отелем «Георг Пятый» и консьерж нисколько не удивился, увидев, что они вместе идут к нему за своими ключами.
Жюль, коридорный, дежуривший на их этаже, тоже не удивился, когда, отвечая на звонок из триста тридцать второго номера, увидел полковника у графини.
– Как обычно, Жюль! – сказала графиня.
Это означало: бутылка «Крага» сорок седьмого года и непочатая, даже не открытая бутылка «Джони Уокера»: полковник опасался пить виски, которое открыл не сам.
Люка ожидал выговора, но вместо этого Мегрэ изумленно посмотрел на него, словно был не в состоянии поверить, что самый давний товарищ по работе мог оказаться таким бестолковым. И от этого Люка почувствовал себя виноватым больше, чем от любого выговора.
– Идем, Лапуэнт.
По пути они столкнулись с одним мелким негодяем, которого комиссар вызвал к себе:
– Приди ко мне сегодня днем.
– Во сколько часов, шеф?
– Во сколько захочешь.