Публий покачал головой:
— Она больше не моя. Впрочем, я пришёл в том числе и по этой
причине, и я искал кого-то из вас — тебя, Скьёльда… и очень рад,
что ты здесь!
— Входи, — Кор посторонился, пропуская мага в шатёр. — Поможешь.
А ты, орка, побудь у входа, да не высовывайся, пока не позовут!
Шатёр представлял собой походную лабораторию невиданных
размеров; у стен тянулись столы, сейчас заваленные амулетами,
ящичками с разнообразным припасом и кипами бумаг. Мигали огоньки
горелок, в ретортах булькали растворы, резко и пряно пахло
алхимическими смесями. Ровными рядами, зажатые в бронзовых лапках,
над каменными чашками росли магические кристаллы, полупрозрачные,
одинаково розовато-лиловые — в количествах, доселе невиданных
Публием. На кристаллы из бронзовых же трубок капали разноцветные
смеси, помогавшие им расти. Это была целая мануфактура по
изготовлению амулетов, даже орден Резца до подобного не додумался —
но зачем?..
В середине шатра, вокруг расчищенной площадки, толпились маги.
Слышался пронзительный голос цезаря:
— Я же говорил вам, можете хоть глотать ваши кристаллы — это не
поможет!..
У Публия голова пошла кругом. Чтобы цезарь, трижды величайший
август доминус, снизошёл бы с вершин власти и трудился среди прочих
орденских магов как равный?.. Чтобы орден Дракона, владеющий тайным
знанием, признал бы всех остальных не букашками, копошащимися в
пыли, а такими же магами?.. Чудные же дела творятся, и впрямь —
будто в последние времена…
Кор Двейн бесцеремонно протолкался к площадке, Публий следовал
за ним. На площадке, во вкопанном в землю деревянном кресле, сидел
молодой маг из Весов — бледный, растрёпанный и явно измученный;
вокруг в подставках стояли такие же розовато-лиловые кристаллы, как
и те, что росли на столах вдоль стен. Кристаллы мерцали остаточной
силой, вокруг мага воздух аж дрожал от избытка магии; магии,
которая сдвинулась, которой Публий не рисковал пользоваться!.. Но
как они-то смогли?..
Или это — кристаллы?..
Публий в изумлении разглядывал собравшихся — цвет орденов,
первые ступени и магистры, редко вторые; пожалуй, только несчастный
подопытный доброволец прошёл лишь шестую или пятую ступень. И над
этой возбуждённой толпой возвышался сухопарый цезарь Марций Цельс,
как и все остальные, облачённый в кожаный рабочий фартук.