Именно в этом режиме происходило обучение шахтерской профессии.
Сразу же по прибытии на Кариан-3 бывших кочевников запихнули в
индивидуальные «спа-отсеки» и в течение нескольких дней загружали в
их память ценную информацию. Ещё неделя ушла на закрепление
навыков, месяц – на «переваривание» чужого опыта. Долго, конечно,
но результат того стоил. Теперь за двенадцатичасовую смену бригада
Зара могла выдавать на-гора около пятисот тонн сквирилиевой руды, а
если учесть, что на их участке таких бригад было две, а участков на
руднике пять, то, в целом, на выходе получалось от пятнадцати до
двадцати пяти радужных бриллиантов в год. Сколько за них давали на
рынке, Раф, конечно, не знал, но подозревал, что много. Шахтеры
вообще почти ничего не ведали о том мире, где очутились. Информация
была достаточно скудной. Название планеты, примерная численность
населения, политическое устройство и общие данные о географии,
климате и экономике. Тем не менее, сорок четвертому временами
казалось, что он знает о Кариане-3 гораздо больше, чем им
рассказывали. Что когда-то он здесь уже побывал и с этой планетой
его, как и с Радесом, что-то связывает. Что-то не слишком хорошее.
Или даже ужасное. Хуже, чем боль. Тяжелее, чем страх…
- Ну что? Все готовы? Тогда пошли. Взрывника дожидаться не
будем, нам ещё шпуры бурить. – Зар обвел взглядом бригаду,
остановился на Рафе. – Останешься?
- Останусь, куда деваться, – пожал тот плечами.
- Ну, вот и ладненько, – сорок третий махнул рукой остальным. –
Двинули. Кто отстанет, пойдет на затяжку.
Шахтеры один за другим потянулись на выход из буцегарки.
Сперва, как обычно, стафы, они же SF, «стандартные формы».
Тридцатый, семнадцатый, сорок третий, сорок второй, сорок пятый.
Сагиш, Борода, Зар, Махир, Крит. Первый – известный молчун, Раф
даже вспомнить не мог, когда слышал от него хоть слово. Последний –
наоборот, болтун, каких поискать, правда, сегодня он был на
удивление неразговорчив и буквально спал на ходу – видимо, ночь в
камере для свиданий выдалась слишком бурная.
Следующими шли лефы, Laborer Forms, «рабочие формы». Двадцать
шестой, тридцать седьмой и десятый. Забойщик Слабый, насосник
Чих-Пых и разнорабочий Щелчок. Десятый «заслужил» своё прозвище,
благодаря совершенно невероятной дремучести и редкостному
тугодумию. «На щелчок умнее чака», – говаривали про таких
вольнонаемные. Чаком они называли ручную лебедку, механизм
чрезвычайно простой как в работе, так и в обслуживании. А вот
двадцать шестой, наоборот, оказался парнем смышленым и со временем
пробился в проходчики. Иногда ему даже доверяли рубить кутки и
работать в лаве на концевых уступах. И на Рафа он зла не держал,
хотя именно с ним схлестнулся и от него же огрёб в памятном
поединке на корабле, когда старший смотрящий выявлял первого
кандидата на «поощрение».