Поправив перевязь, я вышла из комнаты.
Невзирая на первоначальный план, мои ноги сами понесли меня на
первый этаж, в главную залу.
Скользнув в приоткрытые двери, из-за которых раздавались тихие,
монотонные голоса, я замерла, раздумывая, а не слинять ли мне куда
подальше, пока находящиеся тут меня не заметили?
Зал был полон людей, облаченных в красные одежды разной степени
насыщенности. Судя по всему, мне угораздило прийти сюда в
молитвенный час братьев-рыцарей. Я уже было развернулась к выходу,
решив для себя, что не готова сейчас к каким бы то ни было
конфликтам, но меня заметили.
— Защитница! — разносится по залу низкий командный голос,
перекрывая гул молитв, что тут же стихают. Я, слыша шорох
разворачивающихся на лавках людей, вздыхаю и медленно
разворачиваюсь обратно, лицом к статуе.
Возле нее, встав с края самой первой лавки, стоит высокий,
худощавый мужчина. Его тога имеет широкий белый кант, но все равно
красного в ней значительно больше, чем у большинства виденных
мною.
— Я не хочу мешать вам, — стараясь говорить достаточно спокойно,
я с определенной долей внутреннего беспокойства отметила, как с
первых лавок встали еще четверо мужчин, облаченных в такие же тоги.
Все, находящиеся в зале, почтительно молчали, в то время как
первый, обратившийся ко мне, резким движением ладони разрубил
воздух перед собой.
— Ты не можешь помешать, Защитница. Ты же одна из нас, верно,
братья? — говоривший со мной поочередно смотрит на молчащих до
этого четверых вставших и те с разной степенью уверенности кивают.
С такого расстояния мне тяжело рассмотреть выражения их лиц.
«Что ж, придется принять приглашение. Еще бы знать, что делать
дальше»
Я медленно подхожу к стоящим возле статуи мужчинам. «Так и не
спросила у магистра, принимают ли в орден женщин? Кажется, я еще ни
одной не видела в одеждах храма, но Альвин упоминал, что это
возможно. Нет желающих?»
Говоривший со мной высок, почти на две головы выше меня и
примерно на ладонь выше остальной пятерки. У него посеченное
тонкими мелкими шрамами лицо, которые не было видно издалека, но
которые жутко выглядели вблизи, зеленоватые глаза, и не тронутые
сединой медные волосы, хотя на вид ему никак не меньше сорока лет.
Он улыбался мне, широко, дружелюбно. Так дружелюбно, что я не
удержалась и осторожно потянулась к нему своей чуйкой, пытаясь
понять, насколько он искренен.