— Блин, — всхлипнула подружка, — везет тебе, что ты его правая рука. Да и левая тоже. Ничего тебе не страшно.
— Ладно, пошутила я. Ты только про руки никому не говори — звучит неоднозначно, — вздохнула. Жалко мне ее стало. — Пойдем, а то Палыча кондрашка расшибет…
…В конференц-зале было не протолкнуться. Стоял гул, как в растревоженном улье.
— Блин, что будет, что будет… — причитала секретарша Люсенька, явно находясь в предобморочном состоянии.
— А что будет? — возбужденно спросила Катька.
— Вы чего, не слышали? Нас под себя «Пеликан» подминает! Сам Завьялов приехал, теперь начнется!..
Что начнется, я не услышала, потому что Люсенька тонко взвыла и бессвязно запричитала, как плакальщица на похоронах. Про слияние нашего умирающего издательства с «Пеликаном» я слышала краем уха уже давно, но думала, что это, как обычно, сплетни. Ну зачем мы такому монстру — самому крупному печатному концерну страны? Чушь невероятная!
Погрузившись в тягостные мысли, я не заметила, как шум стих, превратившись в едва уловимый шепот.
— Юля. Юлия Павловна, Юлька, блин, — Палыч нетерпеливо ткнул меня в бок локтем, выводя из анабиоза. Я вздрогнула и уставилась на красивого мужика, стоявшего прямо напротив меня. — Это Юлия Павловна Остроумова, мой заместитель, — представил меня начальник уже знакомому красавцу, — и по совместительству наша добрая фея.
— Завьялов. И мы уже виделись, не так ли? — протянул руку мужчина.
А я вместо того чтобы принять его дружеский жест, не придумала ничего лучше, чем дебильно улыбнуться и ломануться к своему стулу, сметая на своем пути ошалевших от новостей сослуживцев, сидящих за длинным столом. Блин, ну надо же — новый владелец концерна, а я успела произвести на него поганое впечатление!
— Она всегда такая? — услышала я насмешливый голос вслед.
— Почти, — обреченно вздохнул Палыч, проводив меня полным тоски взглядом.
3. Глава 3
Глава 3
— …И вот представь, Маруся, — рыдала я, намазывая маслом кусок батона. — Позорище! Ужас кошмарный! Этот Завьялов, будь он неладен, весь такой из себя идеальный, и я в разодранных штанах! Это же фиаско!
Маруся, громко сопя, вертелась рядом, давая понять, что пофиг ей и на Завьялова, и на мои трусы в жуткий ядовито-розовый горошек, и вообще на все, кроме куска белой булки, от которой с ней точно случится понос и она снова нагадит мне в прихожей, а я снова ночью наступлю в ее каки и буду остаток ночи отчищать помещение, вместо того чтобы смотреть сны.