И только достигнув «дикого поля» – причерноморской степи, татары умерили скорость передвижения. Их небольшие косматые кони неспешно шли теперь по обочинам Чёрного шляха, иногда останавливаясь и, пощипывая, свежую травку. Нукеры весело пересвистывались и переговаривались друг с другом низкими гортанными голосами. Пленники, понурив головы, устало брели по пыльной дороге.
Вечером, у подножья древнего кургана татары устроили большой привал. Яркий свет костров озарил степь. Воины, напившись арака, что-то шумно долдонили и распевали протяжные татарские песни. Полонённые люди снопами повалились на землю и отдыхали, с тоской глядя в бездонное чёрное небо.
Блаженно растянувшись на траве, положив ладони под голову, Иван смотрел на бриллиантовую россыпь звёзд и думал о Кристине. Он только мельком пару раз видел девушку за всё время этой смертельной гонки. Сейчас она, как и остальные женщины, находилась в центре лагеря у большого костра, где ужинали. На этот раз татары расщедрились и выделили каждому пленнику по куску вяленой конины и по три лепёшки.
Женский вопль пронёсся над степью. Поперхнувшись недожёванным куском, Иван вскочил. Молодой нукер, схватив тётку Марию за волосы, тянул её в сторону от костра. Отчаянно крича, она пыталась сопротивляться, но татарин оскалившись, швырнул её на землю. Поставив Марию на колени, он ловко задрал платье и жёлтые блики костра заиграли на крупных женских ягодицах… остальные воины, дружно загоготав, тоже кинулись к толпе несчастных пленниц. Дикий вой, и визг разогнали ночную тишину. Татары валили женщин на землю, срывали с них платья и насиловали со звериной страстью и ненасытностью.
Мужики, опустив низко головы, тяжело глядели себе под ноги. Те, у кого там были жёны и сёстры, рыдали беззвучным горьким плачем. Иван смотрел некоторое время на развернувшуюся вокруг вакханалию со страхом и отвращением. Затем вдруг вспомнил о Кристине. Мурза, слегка ковыляя на коротких кривых ногах, подошёл к небольшой группе девушек. Их зорко стерегли двое его бугаёв-нукеров. Юные полонянки с ужасом поглядывали на то, что делали татары с их матерями и старшими сёстрами. Кристина выделялась из девушек ростом и красотой. Она стояла неподвижно, склонив голову.
Мурза остановился перед ней и вперил в девушку пристальный взгляд: