Картинки с выставки. Сборник рассказов - страница 2

– Но у него же вши! – тихо, но твердо сказала она.

– Ну, и что?! – громко парировал папаша – Волосы-то, зачем остригать?

Узбекская логика, тем более, женская, отказала. Конечно, где ж им – дикарям, у дочек которых по сто двадцать косичек длинной до колен, считающих стыдным наличие паразитов у детей, понять страдания папаши о модной прическе вшивого славянского отпрыска.

– Волосы отрастут, это же не зубы, – растерянно выдвинула она последний аргумент, в ответ на который, папаша, выкрикнув еще пару оскорблений и угроз, освободил, наконец, помещение.

Женщина была на грани слез. Её коллега, пытаясь успокоить, рассказала недавний случай из своей практики. Молодая мамаша привела дочку, но попросила мастера выйти на улицу для «переговоров». «Может ребенок стричься боится», – решила та. Девчушка, красоты необыкновенной, жалась к матери.

– Мы хотим «каре», но у нас проблема.

– Не беспокойтесь, я умею договариваться с детьми, – успокоила парикмахер.

– Нет, вы не поняли. Посмотрите, – и мамаша раздвинула волосы на голове у ребенка.

Как выразилась очевидица, там был аншлаг.

– В аптеке продается специальное средство, можно намазать, прочесать расческой, обмотанной, нитками, и все пройдет.

Женщина молча взяла ребенка за руку и ушла.

Парикмахеры «второго сорта», имея необходимые документы, опыт, мастерство, не имеют внутренней свободы, «права», отказать людям «первого сорта», заботящимся о чистоте расы, но не о чистоте тела.

– Надо было пригрозить им сдачей в КВД или СЭС, – сказала я.

И услышала ответ «младшего брата», вернее, «сестры»:

– Если бы вы были нашей хозяйкой, вы бы их мигом на место поставили.

Даже не предполагалось, что они сами могут дать отпор «первосортным».

В пустом зале супермаркета две азиатки в униформе протирали полки и щебетали на родном языке, должно быть, о делах житейских. В «колбасном» отделе материализовалась сарделеподобная продавщица и гаркнула из-под пергидрольной соломы на голове: «Вы почему тут разговариваете на своем языке?!». Девушки смолкли. «Сарделька» не унималась: «Ишь, вышли в зал и разговаривают по-своему!». Тогда одна из девчонок тихонько сказала: «Извините, пожалуйста, больше не будем».

– Sorry, is in your shop allowed to speak only russian? – обратилась я к «колбаснице».