По старому и простому рецепту.
Одно ведро — восемь котят.
Виктору оставалось только тяжело вздохнуть. Получалось как в
старом анекдоте, когда на утреннем пляже полицейский находит у моря
совершенно растрепанную и очумелую обнаженную женщину.
— Мадам, что с вами случилось?
— Вы мне не поверите, но я вчера купалась вечером и нашла
кувшин. Открыла — а оттуда вылетел джинн. Он и сказал мне, что
провел в кувшине три тысячи лет и выполнит три желания!
— Простите, мадам, мое любопытство — а какие желания вы ему
заказали?
— Да при чем здесь МОИ желания??? Он СВОИ желания
исполнил!!!
Мигом все это в голове пронеслось.
Потому топорщиться — как сделал бы это и совсем недавно, пока
еще был не прошкурен вживую и не таскал пулю в ляжке — не стал. Не
интересно лбом стенку прошибать.
Сказал только, что ментов во время Беды много погибло и за всех
он не ответчик. Если ментам живым охота разбираться с каждым
погибшим — это их дело. А к Ирке, раз она так вопрос ставит — он и
близко не подойдет, так что можете быть спокойны. Живите счастливо,
добра наживайте и что там еще положено говорить новобрачным?
Мужичок внешне никак не отреагировал, но своим обостренным за
последнее время чутьем Витя усек, что мужичка попустило. И вот
промолчать бы, да идти своей дорогой, ан на секунду вылез прежний
Виктор и съязвил:
— Ты вот намеки строил про того морфа-Гайца. А чего мне это
толковал, а не пошел сразу в кабинет и не изложил там? Тебе глядишь
усиленный паек, а меня взашей при любом раскладе — даже если и не
пи делах вовсе и ничего не доказано и мент левый. И хлопот нету
никаких.
— Паек не дадут — горестно покивал головой мужичок. Не стал
вскипать или злиться, нет, вполне поддержал ернический
разговор.
— А ну тогда ясно. Гляжу, ты вполне себе гибкий в вопросах
морали — опять ляпнул тот, прежний Виктор, а нынешний только и
удивился, откуда что лезет.
И опять мужичок не обиделся, а весело осклабился этакой
неприятной усмешкой и кинул подтверждая:
— Ага, я такой. Когда Беда пошла вразнос перед нами задачка
встала — решить, что с арестантами в СИЗО делать. Начальства нет, а
арестанты воют — и делать что-то надо. Вот мы тогда и решили —
одних пристрелить для собственного блага, а других выпустить, так и
сделали. И я, знаешь ли, одних педофилов и насильников своими
руками на волю отпустил, а другие там остались. Мне, понимаешь ли,
по этим статьям решать пришлось — другим-то попроще было — убийцы
там, грабители и прочие уркаганы и мошенники...