— Как это? — удивляется Званцев, ранее не отважившийся лезть в
свару.
— Да очень просто. В совковый Московский союз писателей новичкам
влезть было трудно — там зубры стихотворные поляну поделили и
других не пускали. Зато за перевод национальных стихов платили
вчетверо больше — деньги аж ЦК выделял на развитие нацкультр. Ну и
претензий куда меньше к качеству. Чего взять с пастуха баранов, он
там творит в степях — горах и Рождественским с Евтушенко не
конкурент.
Вот умные ребята и находили для себя такие самородки, чтоб их
писанину кривую переводить ямбом в хорею, отлично жили и
барановодов прославили. А то, что вся эта шатия в Москву рвется
жить... Так тоже понятно — у себя-то в нищете худо, а тут культура
и бешеные бабки.
— Хватит. Все, сбор закончен, приступаем к делам, нечего тут
языками трепать — недовольно говорит Брысь.
И разгоняет нас долой.
Выходим, прощаемся. Собираюсь в клинику, на стоянку к машинам
иду вместе с Серегой. Он смотрит на меня, примирительно улыбается.
Вот как-то успокаивает одним своим видом этот парень.
— Удивил меня Енот — признаюсь я ему.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
— Ну, у каждого свой вкус, сказал индус. Вы так глядишь и
подеретесь. Остынь. Лучше я тебе из своей жизни случай расскажу.
Насчет творчества душевнобольных и психиатров вспомнилась история.
Как раз в тему.
Был у нас такой персонаж забавный в городе, тихий психически
нездоровый дяденька, ныне покойный, Царствие ему Небесное. Видимо,
в детстве на него впечатление произвело огнестрельное оружие, так
он и рисовал его в разных вариантах, выдавливал пасту из стержня и
рисовал заточенной спичкой. Имя за давностью лет подзабыл уже,
четверть века прошло.
А еще был у нас в городе главврач в городском психоневрологическом
диспансере, он пытался социализировать больных через творчество.
Клуб создал такой, «Иные», типа общества анонимных алкоголиков, но
для больных с проблемами психики. Собирались, чаи пили, стихи
читали, картины свои показывали. А вышеупомянутому рисовальщику
оружия главврач даже выставку устроил, аж во самом городе Париже.
Натурально, в Париже.
У меня тогда видеокамера была, попросили поснимать такой вечер в
качестве помощи. Видеооператор из меня, конечно, тот еще, но почему
бы не помочь. Прихожу, народу прилично, подавляющее большинство —
очень ухоженные и дорого одетые граждане. Думаю — наверное, врачи
аль студенты старших курсов. Нет, оказались больные в ремиссии.
Пообщались, все осознают проблемы в период обострения.