Виктор перевел дух. Ему адски не хватало слов, чтобы выразить
то, что клубилось неопознанно в сознании - вот - вот бы и
оформилось - а нет. И сказанное получилось не тем. Не совсем
тем.
- Та банда была сильнее. Значительно сильнее. Да и эти - тоже.
Тупые, самоуверенные - потому и сдохли. Но сильнее были. Пятеро -
как ни крути - против одного - сила - уверенно сказала старуха.
- Ну так разная сила. Пулемет - тоже сила. И информация. И
вовремя спланированные действия. Те придурки не то, что не
готовились к отпору - они о таком даже и не думали. И эти - тоже.
Черт, не получается у меня сказать, как чувствуется. Вот понесло
нас с Иркой в глухомань. Умно, прям обосраться. А ведь гордился
собой на полном серьезе. И сейчас вот умнею, да. Эх, раньше б
подумать!
- Ты - живой. А миллионы - слышь, миллионы, не кот чихнул,
большая часть всех человеков - нет. Уже это говорит о многом -
старуха, похоже, немного в себя пришла, прежним своим тоном
заговорила. Хоть один человек в этой занюханной деревне
толковый.
- Спасибо, Мелания Пахомовна, мне это было нужно - серьезно
сказал барон.
- Приходи вечерком, потолкуем. Возникла у меня мысль, подумать
надо.
- Хорошо.
Взял ружье, кивнул по-дружески и пригнувшись перед низкой
притолокой - привычно уже, воспитали избы - пошел на улицу.
Остановился на минуту, обернулся.
- Тут такое дело, куриц я у этих уродов забрал. Оставил своей
домработнице, чтоб подготовила. Ощипет, выпотрошит - будет у нас
куриный супчик.
Старуха тяжело вздохнула в ответ.
Понял. Что лучше больше ничего не говорить - вышел вон. Глянул
на пустой загончик, помрачнел еще больше.
У валявшихся трупов уже собралось с полтора десятка человек,
пополам - и новички и свои. Зеваки хреновы.
Один тут же поспешил подойти к машине.
Рожей сразу не понравился, хотя лучилась эта рожа самой
радостной улыбкой.
Барон вылез, хлопнул дверкой. Ключи привычно топырились в
кармане - так уж точно не потеряешь и не оставишь в замке.
- Виииитя! - радостно протянул поспешивший навстречу. И радушно
распахнул объятия. А у барона все в душе ощетинилось - и даже не
шерстью, вставшей дыбом щетиной, а натурально дикообразьими иглами.
Видимо, что-то на лице выразилось гостеприимное, рука еще
перехватывала ружье, а радостный прохвост уже притормозил, объятия
запахнул, теперь только руку дощечкой тянул.