На палубе «Ласточки» старик взял меня за руку и увлек к палубной надстройке. Распахнул дверь, обитую бархатом и украшенную позолотой, и пропустил вперед.
Да, Трой и впрямь не нищий! Чтобы такой катерок иметь, нужно большими возможностями располагать! Класс – «лимузин». Изготовляется по спецзаказу. Полный шик!
Перегородки разделяли внутреннее пространство «Ласточки» на три залы. Первая представляла собой огромный бар, заполненный различными напитками. Трой тут же предложил мне выбрать что‑нибудь для себя. Сам – щедро нацедил в бокал «Белой лошади» и осушил его залпом. Здоров он виски хлестать! Налив второй бокал, Трой направился в другую комнату. Чтобы не отставать от хозяина, я подцепил из бара бутылку «Туровского Юбилейного» и пошел следом.
Вторая зала, более просторная, ярко освещалась солнцем, струившимся сквозь сплошной ряд окон, тянувшихся вдоль обоих бортов. Тут стояли два дивана, три кресла, маленький столик, заваленный журналами на любой вкус (я лично сразу заметил и серьезный «Гризли», и развлекательно‑порнографический «Белый»). Огромная плазменная панель телевизора занимала черной дырой целую стену. Рядом находилась маленькая дверка, откуда можно было попасть в рубку пилота. Но Трой к ней не пошел – нажал кнопку на столике и объявил:
– Можно трогаться.
– Слушаюсь, – раздался спокойный голос откуда‑то из‑под потолка.
Я рухнул в одно из кресел и стал наблюдать, как уплывает причал родного дома. Затем, настроившись на, работу, хоть это было и нелегко (радостное солнце и плеск волн за кормой мало располагали к серьезным занятиям), открыл пиво и поинтересовался:
– И где вы сына прячете, Трой?
– Есть друг у меня… – неохотно принялся рассказывать Епифанов. – Когда‑то вместе за царя‑батюшку кровь проливали в Ливии… Армию он, как и я, покинул. После ранения. Занялся бизнесом. Отец у него богатым был. Банкир. Вот и выделил сынку беспроцентный кредит. А заодно и мне – по большой просьбе Кактуса…
– Кактуса? – переспросил я. Признаться честно, мне показалось, что старик оговорился. Оказалось – нет.
– Кактуса, Кактуса… Так мы, кто в восьмом воздушно‑десантном полку служили, прозвали Вальку Куракина. Он однажды прыгнул из самолета с парашютом и в полной боевой выкладке приземлился в заросли кактусов. Мало, конечно, приятного, но весь гарнизон долго потешался. Валька сначала обижался, а потом к прозвищу привык. И с удовольствием стал на него отзываться…