На вокзале я заказал такси Uber, и уже через десять минут, ехал
в сторону центра. Подъезжая к министерству здравоохранения,
расположенному на Рахмановском переулке, понял, что ещё слишком
рано, увидев рядом харчевню с оригинальным названием «Мандариновый
гусь», попросил остановиться у него. Выйдя, я прошёл в кафе и,
усевшись за столик, взялся изучать меню. Тут явно преобладала
грузинская кухня, поэтому я заказал себе хинкали с бараниной и
бокал сухого красного вина. По стоимости вышло неожиданно скромно,
и я с удовольствием принялся за ранний обед. Москва бурлила своей
жизнью, которую я наблюдал в окно кафе. Люди суетились, спешили по
своим делам и были беззаботны, не зная о нависшей над ними угрозе
или, наоборот, возможном спасении. Закончив обед и дождавшись
нужного времени, я без пятнадцати четыре уже подошёл на вахту, где,
предоставив свой паспорт, сообщил, что мне назначено.
Охранник долго изучал паспорт, просветив несколько раз на
специальном устройстве. После этого он выдал мне магнитную карту и
сказал, куда пройти дальше.
Поднявшись на четвёртый этаж и подойдя к двери с табличкой
«Заместитель министра здравоохранения Миронова Ольга
Александровна», я постучал и после приглашения вошёл в кабинет. Это
оказалась приёмная. Миловидная секретарша, уточнив, как меня зовут,
со словами: «Вас уже ждут», проводила меня в кабинет. Там за столом
сидели десять человек во главе с женщиной, лет сорока-сорока пяти,
в белом деловом костюме со светло-русыми волосами. Мне предложили
присесть рядом, что я и сделал.
11 лет после испытания вакцины. 2021 год. НИИ гриппа.
Закрытый блок.
Сегодня я проснулся за час до рассвета. Не открывая глаз и не
шевелясь, в очередной раз проанализировал все события за последние
несколько лет.
После моей неудавшейся попытки побега шесть лет назад, я долго
не решался повторить попытку побега. Особенно после смерти
лаборантки Елены, совершенно необъяснимой с моей стороны. Но все
почему-то винили меня. На вопросы, отчего она умерла, мне отвечали,
что она ударилась головой и от этого погибла. У меня были
подозрения, что это связанно с опытами, которые ставили на мне, но
мне сказали, что это ни при чём. Мне постоянно твердили, что я
заражён очень редким и очень нужным вирусом, но, кроме как в моём
теле, он существовать не может, а так как данный штамм вируса не
должен скрещиваться с посторонними вирусам, то меня и держат в
вынужденной изоляции, и именно поэтому у меня ежедневно забирают по
несколько образцов крови.