– Когда ты услышишь, к чему я приговорю его, я попрошу тебя высказаться, – сказал Рагнар.
Затем он повернулся ко мне.
– Оге, ты нарушил три закона, и за каждое нарушение тебя следует предать смерти. Во-первых, ты пренебрег работой ради увлечения или безделья. Во-вторых, ты присвоил себе право соколиной охоты, имеющееся лишь у хёвдингов и ярлов. В-третьих, ты держал сокола, натаскивал его и позволял ему охотиться. И если твоя вина была лишь в этом, я окажу тебе милость. Вместо того, чтобы повесить тебя на первом же суку, я посвящу тебя Одину в Священной Роще и принесу тебя ему в жертву.
– И ты назовешь это милостью, Рагнар? – раздался тихий голос и, притом, без позволения. Но Рагнар услышал и повернул свою бычью голову.
– Это сказал ты, Эгберт из Нортумбрии?
– Извини, но я сомневаюсь, что норманнам известно это слово. Парню только шестнадцать.
– И что?
– Тебе подскажет святой Уилфрид. Я всего лишь плохой христианин. Я, честно говоря, в замешательстве.
– Оге, – снова зазвучал громоподобный голос викинга, – когда мой сын, Хастингс Юный, обнаружил твое пренебрежение долгом, ты бросил сокола ему в лицо, желая ослепить.
– Нет, господин, я не делал этого.
– Я видел это собственными глазами, когда поднялся на холм.
– Тебя подвели глаза, господин. Стрела Одина бросилась сама с моей неподвижной руки.
– Это с одним-то крылом! – И Рагнар засмеялся.
– Смейся, если хочешь, Рагнар, – сказал старый сокольничий, – но это так.
– А что ты ей приказал? – спросил Рагнар, и его голос был ниже, чем обычно.
– Убей.
– Я не знаю сокола, который был так же хорошо тренирован. Наверняка тебе помогала Китти Лапландка.
В комнате воцарилась напряженная тишина.
Китти, как и многие ее соплеменники, могла предсказывать судьбу и владела другими знаниями.
Хотя я помнил ее с самого рождения, я никогда не думал о ней как о колдунье. Но она умела многое, что я не мог ни понять, ни соразмерить, например, успокоить и укрепить мое сердце, когда мне было плохо и я чувствовал, что слабею. Во владениях Рагнара она была единственным человеком, которого я любил и которая, надеюсь, любила меня.
– Нет, господин, она не помогала мне, – ответил я.
– А ты пошли за ней, Рагнар, и вели ей говорить за себя самой, – предложил Эгберт.
Рагнар кивнул треллю, и тот выскочил из залы. Я обрадовался этому вызову, ведь Китти была слишком изобретательна, чтобы попасть в ловушку, и к тому же единственным человеком, способным мне помочь.