– Эльфы больше не ходят по земле Агенориды, – вздохнула она. – Нет никаких эльфов, есть только людская мечта… Что же касается тайны, то для женщины, как и для эльфийки, никаких тайн не существует вовсе.
– Это так, – сказал Стремглав. – Но кто знает, когда я вернусь из своего странствия и вернусь ли вообще?
– Я не буду стареть, ожидая вас, мой рыцарь, – пообещала она. – Кроме того, у нас будет время убедиться в подлинности наших чувств…
– Не верится мне, прекрасная баба, что возросли вы на глухом лесном хуторе, а не при королевском дворе, я ведь и сам, признаться… – тут он сперва прикусил язык, но потом все-таки решился и продолжил: – Не смею лгать вам, великолепная Алатиэль, род мой незнатен, более того, происхождения я самого подлого…
– Происхождение не бывает подлым, – сказала Алатиэль. – Вот люди – те, конечно, бывают. И очень часто.
– Клянусь небом, землей, водой и огнем – я до возвращения к вам не подниму взора ни на одну женщину! – вскричал капитан.
Небо над ними стояло синее и безоблачное, земля под ногами вовсю зеленела, от недальнего залива веяло солоноватым ветром, и запах моря мешался с дымом походных костров.
– Как грустно, – сказала Алатиэль и прижалась щекой к холодной стали кирасы капитана. – Как старательно играем мы с вами в эту забавную игру – куда там бродячим актерам! Ваш король возьмет в конце концов этот дурацкий Чизбург, армия вернется в Бонжурию, вы окажетесь при дворе и мгновенно забудете судомойку Алатиэль – да-да, матушка Мандраж берет меня под свое начало. Ваш король был весьма мудр и дальновиден, когда придумал всю эту походную куртуазию…
Стремглав помрачнел.
– Никогда, – сказал он, – и ни за что не будет этого. Если бонжурскому графу или барону дозволено подобное, то сыну посконского шорника не к лицу куражиться над судомойкой. Может быть, вы и не эльфийская принцесса. Но я вас сделаю королевой.
С этими словами Стремглав развернулся и быстро пошел прочь – седлать своего верного Протуберанса.
– Постой! – вскричала Алатиэль. – Милый Ларусс, а что если ты… Ну, задержишься там надолго или вовсе…
Говорить воину, отправляющемуся выполнять опасное дело, такие слова не следовало бы.
Поэтому Протуберанс еще некоторое время оставался неоседланным.
…На прощание она протянула своему рыцарю желтый цветок – такие здесь не росли, и не время еще было для крупных и ярких цветов.