– Взять его! – пожелал князь.
Виновато и злобно косясь друг на друга, еще несколько дружинников бросились к оскорбителю, среди них и старший похабник князя Фуфлей. На полу вышел целый курган из тел или, вернее сказать, вулкан, потому что из вершины внезапно взметнулась золотисто-рыжая голова Жихаря.
– Ты смотри – сироту всякий норовит обидеть! – невнятно пожалобился он неизвестно кому и снова скрылся, предварительно выплюнув на пол чье-то неосторожное ухо.
Княгиня Апсурда, трепеща, надзирала за схваткой и указывала, по каким местам следует бить поганца. Князь Жупел с великим сожалением гладил треснувший изумруд.
Только старый мудрый варяг Нурдаль Кожаный Мешок никуда не лез, а молчком сгребал все со стола в припасенный как раз для такого случая кожаный мешок. Ломти осетрины летели туда заодно со ржаными ковригами и заливались калиновым киселем: суровый воин Севера не без оснований полагал, что в брюхе им все равно суждено соединиться. На застольный грабеж никто не обращал внимания.
Наконец князь, визжа и ругаясь, бросил в схватку и тех, кто до сих пор воздерживался. Жихарь вздрогнул, увидев, как идут к нему, бледнея и краснея, самые верные и надежные приятели, и сил у него сразу поубавилось.
Княгиня Апсурда вытащила спрятанный промежду грудей отравленный кинжальчик и, щурясь, стала целиться. На мгновение перед ней мелькнула красная рубаха Жихаря; кинжальчик помчался на убой, но вопреки ожиданиям княгини вонзился пониже спины мерзопакостному Фуфлею. Яд был такой крепкий, что Фуфлей мигом посинел, распух и больше не жил.
– Поддайся, Жихарь! – уговаривали боевые друзья. – Все равно сегодня помирать!
– Лучше вы сегодня, а я завтра! – сопел Жихарь.
Но сколько ни сопел, а скрутили его – сперва кожаными ремнями, а для верности и цепями.
У замучившейся дружины не хватило даже сил дотащить пленника до князя, пришлось грозному Жупелу самому вставать и ковылять на недлинных ножках.
– А вот и суд мой праведный идет! – обрадовал он всех утончившимся от пережитого голосом.
Воины разошлись вдоль стен, стыдясь глядеть друг на друга. Только старый мудрый варяг Нурдаль Кожаный Мешок жалобно глядел на все еще обильное застолье – в мешок больше ничего не лезло.
– Говори, дубина, кто надоумил тебя оскорбить княжеское величие? – пристал Жупел к богатырю.