Неужели Сережа спал с нею? Раиса всегда рядом, и соблазнить ее плевое дело…
Я стиснула зубы. Надо взять себя в руки, чтобы не вцепиться Раисе в волосы.
А соседка как ни в чем не бывало продолжала:
– Мне надо скосить траву на газоне, а наша газонокосилка сломалась. Я просила Юру ее починить, но он даже слышать не хочет. – Она презрительно скривилась. – Руки у человека не из того места растут, что поделаешь.
Руки бухгалтера росли из тех мест, что и полагается, но я не стала спорить.
– Приходи завтра, сегодня мне некогда, – сказала я сквозь зубы. Я прекрасно понимала, что нельзя относиться теперь с подозрением ко всем молодым черноволосым женщинам с полными губами. У меня нет причин обижать соседку, а тем более давать ей повод для сплетен. Проходя мимо Раисы, я улыбнулась ей, ощущая неловкость. «Могла бы держаться повежливее, черт побери», – подумала я про себя. Слава богу, Раиса ничего не поняла.
– Ну, не знаю, – на лбу у нее появилась складка. – Тебе не кажется, что трава так и прет после дождя?
Нет, она все-таки изрядная зануда, и представить ее в постели с Сережей просто невозможно. Во-первых, она не из тех, кому дарят квартиры. К тому же я знаю, с кем она наставляет рога своему бухгалтеру. Об этом все в поселке знают, и Сережа в том числе. К тому же Галина Филипповна сказала, что Сережина девица ей незнакома, а Раису она знает как облупленную. Во-вторых, чтобы заняться любовью, ей пришлось бы прекратить нескончаемые разговоры о прическах, нарядах и проделках ее обожаемой Тимочки.
– Да, трава растет как на дрожжах, – согласилась я и прошла мимо.
– Верно! – обрадовалась Раиса. – Моя Тимочка ненавидит стриженые газоны, но в траве заводятся мыши… – Она пробиралась следом за мной вдоль забора. – Скажи, Анечка, почему у тебя такие красивые цветы, а у меня чахнут?
«Поливай чаще и подкармливай минералами!» – хотелось ответить мне. Но мои советы для Раисы пустой звук. Поэтому я сказала другое:
– Наверное, у тебя почва хуже. – И, не останавливаясь, поднялась на крыльцо Римминой половины дома. – Пока! – попрощалась я с Раисой и скрылась в доме.
Две минуты спустя я стояла в гостиной Риммы рядом с ее креслом, пытаясь скрыть ярость, которая клокотала у меня в груди, а Римма смотрела на меня, и ее большие глаза становились все больше, больше…