Москва, седая от мороза,
Застыла в долгих зимних снах.
Скупая уличная проза —
Московских улиц альманах.
На Красной Минин и Пожарский
Застыли в бронзе на посту.
Часы на Спасской звоном царским
Сбивают спесь и суету.
Брусчатка холод источает,
Молчит Кремлёвская стена —
С тревогой новый век встречает.
О чём задумалась она?
Тверская зябко жмётся в шубки,
Раскрыв оконные глаза.
С ментолом сигареты в губках,
Щекочет на ветру слеза.
Когда-то конка тут ходила,
Царил в витринах пролеткульт,
И Маяковский – заводила
Внедрял стихом работы культ.
Манежная преобразилась:
Классический, помпезный тон!
Базаром злачным вглубь вонзилась,
Презрев земли московской стон.
Базар пока закрыт для черни,
Хотя тепло там и в мороз.
В час утренний, дневной, вечерний —
Там царство «зелени» и роз.
Морозостойкие студенты,
Освоив каменный Арбат,
К хот-догам тянутся под тенты,
А после им и чёрт не брат!
Лотки, художники, пижоны
Арбата – модернизма фронт.
Здесь Пушкин был молодожёном,
Ему завидовал бомонд.
Метро ноздрями дышит паром,
Мчат под землёю поезда.
Недаром, люди, ох, недаром
Горит Кремлёвская звезда.
Садовое кольцо дымится —
Свинцовый ядовитый пар.
Поток автомобилей мчится —
Безумен взгляд раскосых фар.
Задумчив Гоголь на бульваре:
Зачем столь быстрая езда,
Коль потонуло всё в угаре
И не видна над ним звезда?
Поклонная гора курится
Во славу предков, не спеша,
Ведь предкам нечего стыдиться…
Замри пред ними, не дыша!
Подумай, как они сумели
Остановить у стен врага,