Часа полтора он согласовывал, убеждал, рассказывал, кое-кого приструнить пришлось. Ишь ты, перестройка. Я те дам «перестройка». Сказали выступить – готовься, да говори что надо, а не так себе. Перевёл дух, глотнул чайку наспех, и к директору.
– Геннадий Павлович, вроде всё готово, всем задачи поставил, надо ещё в клуб, столовку и на базу заскочить.
– Кто приедет? Да этот, как его, Сергеич. Да, Николай Сергеевич, заведующий отделом. Мужик нормальный я его знаю, беру на себя. Вы-то слово скажете? Как в прениях? Я Николаю Сергеевичу доложил, что вы основной докладчик. Он удовлетворился, вопрос-то очень важный. Виноват, виноват. Но прошу вас. У вас же есть материал с прошлого собрания! Ну и что, что люди слышали, обком ведь не был на последнем собрании. Ну, я прошу вас. Ну, вот и отлично, спасибо, уважили секретаря! Я помчался?
Геннадий Павлович, помрачнел, пристукнул ладонью по столу, повернулся к окну, прикрыл глаза и притих. Так он успокаивался.
Если что-то его тревожило или беспокоило, он настраивался на какие-либо хорошие мысли, воспоминания. Правда, в последние годы их становилось всё меньше и меньше. Больше какая-то суета и хаос. Но отвлечься надо, а то можно и до инфаркта додуматься да испереживаться: «Всё, молчим. Итак. Завтра, завтра. Стоп! Так завтра мой день рождения. Вот напортачил себе, так напортачил».
– Любочка, – это он секретарше, – срочно ко мне Петра Петровича.
Пётр Петрович появился ровно через сорок минут.
– Уважаемый секретарь парткома, а что завтра за день, не скажете ли?
Петрович шкурой почувствовал подвох в словах директора.
– Так пятница. Двадцать восьмое октября. А что?
– Да ничего! Завтра я родился!
– Вот гадёныш! Не напомнил! Ну, я ему! – это он о начальнике отдела кадров; – ну, я ему!!!
И, не моргнув глазом, глядя в глаза шефу:
– Так мы знаем, народ готовится. А что случилось?
– Как что, в день рождения и актив? Как-то всё это неправильно.
– Геннадий Павлович, так вы же сами назначили день и час, я был уверен, что это вы специально, мол, отбомбимся и всё, отдыхай.
– Ну да, отдыхай, с вами отдохнёшь…
Геннадий Павлович вновь повернулся к окну и тоскливо посмотрел на осеннее небо, на суетящихся за окном людей. Да! Он промахнулся. Однако действительно ничего страшного не произошло.
– Ладно, проехали. Как там у нас в клубе, готовятся?