– Вы называете этот галдеж причитаниями?! – возмутился Эплтон. – Вы прекрасно знали: я желал, чтобы меня кремировали! И чтобы церемония была чисто светской! А вы даже не заказали им спеть на похоронах мою любимую песню.
– Разумеется, нет, – надменно парировала Мэвис. – На публичной церемонии это было бы совершенно неуместно. Подумаешь, застольная песенка, полная непристойных намеков на женщин и этих... части тела...
– Каково это – быть мертвым? – мечтательно поинтересовался у призрака Фрэнсис. – Я столько думал о смерти...
– Будь у меня такие родители, я бы тоже об этом думал, – отозвался Эплтон. – И если будешь продолжать приставать ко мне, парень, я обеспечу тебе личный опыт по этой части.
– Видите! Видите! – побагровела Мэвис. – Он угрожает нам! Сделай что-нибудь, Леонард!
– Что, черт подери, я могу, по-твоему, сделать с призраком?! – взвился наконец Леонард.
– Не смей разговаривать со мной таким тоном, Леонард Хартли!
Леонард устремил на Хока страдальческий и вместе с тем товарищеский взгляд – как один женатый мужчина смотрит на другого, умоляя о понимании.
Хок вздохнул и выступил вперед.
– Мы можем хотя бы определиться, о чем конкретно идет спор? Почему вы так упорно желаете остаться в своем доме, Эплтон, вместо того чтобы... отойти?
– Потому что я потратил годы на то, чтобы сделать это место таким, каким оно должно быть, а они его разрушают!
– Да, разрушаем – в поисках денег, которые ты эгоистично припрятал здесь! – возразила Мэвис. – Деньги – наши по праву!
– А-а, – протянула Фишер, оказавшись наконец на знакомой почве. – Всякий раз сталкиваясь с семейной ссорой, можно поклясться, что в основе ее лежат деньги.
– Когда Эплтон ликвидировал свой бизнес и снял со счета все деньги, наличность привезли сюда в двух каретах! – заявила Мэвис. – Эти деньги – наши, и я их хочу!
– Можешь хотеть все что тебе угодно, – гаденько ухмыльнулся Эплтон. – Но ты их не получишь. О, я забрал из банка сотни тысяч дукатов. Сбережения всей жизни. Но они все потрачены. Когда я обнаружил, что умираю и ни магия, ни врачи не способны спасти меня, я все спустил на женщин, вино и песни. – Призрак задумчиво примолк. – Ну, по большей части, на вино и женщин. Чертовски здорово проводил время, пока оно не кончилось...
Мэвис подавилась собственными речами. Леонард имел такой вид, будто сейчас грохнется в обморок, а Фрэнсис впервые улыбнулся.