«Да ведь я совсем не знаю ее, – подумал Николай. – Как она жила все эти годы, как превратилась из смешной девчушки в красивую девушку? Да-да, по-настоящему красивую, и такую красоту теперь редко встретишь. Девушки, которых принято считать красивыми, обычно просто миленькие, с мелкими чертами лица, с губками сердечком. А Лиза…»
Но голос сестры отвлек Николая от размышлений о ее внешности.
– Коля, завтрак готов! Зови Наташу, Андрюшу. Маринка, наверное, потом поест, не будить же ее?
Так начался этот мартовский день – первый Лизин день в Москве – и завертелся, понесся так стремительно, как несутся дни только в Москве. К счастью, температура у Маринки спала, Николай уехал на работу, забросив по дороге в гимназию Андрюшу, Наташа, покормив дочку в постели и посмотрев на Лизу умильными глазами – «Лизочка, так надо сегодня в университет, просто позарез!» – тоже исчезла. И Лиза осталась дома словно бы одна: Маринка, измотанная недельной ангиной, снова уснула.
Лиза прошлась по квартире – тихой, солнечной, гулко-пустой. Она и вправду никогда не видела такого домашнего простора. Их новополоцкая малометражка меньше всего располагала к тому, чтобы по ней «пройтись». Мебели там было немного, только самое необходимое, а все равно чувствовалась теснота: телевизор можно было включить, не вставая с дивана, только руку протянув, на кухне вдвоем с мамой не разминуться. Нельзя сказать, что теснота раздражала Лизу. Она привыкла к ней, как привыкаешь ко всему, что невозможно изменить, а в девятнадцать лет мало думается о квадратных метрах, да и верилось в глубине души, что ее ждет совсем другое…
И сейчас, стоя посреди освещенной, почти пустой комнаты – это кабинет, наверное, вон сколько книг сложено на полу у стен, – Лиза чувствовала счастливый трепет в груди – трепет предчувствия. Она распахнула дверь и вышла на балкон, даже не набросив пальто; обманчивый, ласковый весенний ветер коснулся ее разгоряченных щек. Голова у нее слегка закружилась – шестнадцатый этаж! – и она вдруг поняла, что это светлое ветреное пространство, над которым она как на плоту плывет на широком балконе, – это-то пространство и таит в себе загадку ее будущего, которую ей предстоит вскоре разгадать. Никогда еще собственное будущее, подступая совсем близко, вливаясь в сегодняшний день, не наполняло ее таким восторгом. Вот оно, раскинулось перед нею, оно так же просто и вместе с тем необъяснимо прекрасно, как название этой улицы – Крылатские Холмы.