Они шумели, чокались, и всем хватало еды и места. Ночь качалась, звенели подвески на люстре, лица краснели, и над столом висел тот праздничный шум, в котором невозможно говорить с кем-то одним и серьезно, а только со всеми – и про разную ерунду.
А когда обе стрелки на часах замерли в верхней точке, ставни на окнах с уличной стороны вдруг захлопнулись сами собой. Дом дрогнул, зазвенели приборы.
– Это что?.. – спросил ошалело Никита. Отродясь не было в доме ставен, никогда не закрывались снаружи окна.
– Разводят, браток, – весело пояснил кто-то, – ты что, придремал, что ли? Полночь уже. Первый развод.
Ставни открылись. Никита подскочил к окну и оторопел: вместо привычного колодца двора под окнами плескалась Нева.
Теперь дом выходил фасадом на набережную. На том берегу красиво светились купола Смольного собора.
– Что за бред?! – вырвалось у него.
– Охта? – разочаровано протянул Карась, подходя, – Да уж, не повезло. Пилить мне теперь до Гавани хрен знает как. Такси, что ли, вызвать?
– Подожди, – Лена подошла, обняла Никиту, положила голову на плечо, – еще в полчетвертого переедем, будет поближе.
– Да пора мне уже, – засобирался Карась, – сейчас тачку вызову. Кто со мной, ребята?
Никита тупо смотрел в окно. Лена погладила его по волосам и сказала:
– Знаешь, а когда ты пропал… нет, лучше не буду… Хотя, скажу. Я ставни сломала. Представляешь? Специально. Садилась у окна. Все смотрела тебя среди них. Среди прозрачных, – она заговорила тише. – Потом кто-то наябедничал, механики приехали и доктор. Грозил. А мне было все равно.
Она словно очнулась:
– Нет, не думай, что я сумасшедшая. Просто ждала… не верила, что ты пропал. Глупости разные делала… последний раз, недели две назад… – она оглянулась. – Ой, ребята собираются, пойду провожать, – и скрылась в прихожей.
Подошел Саня Чиж и встал рядом.
– Что-то ты не в себе, Кит, – сказал он, – Ты прости, – он замялся, – я, как вернулся тогда, хотел к матери твоей зайти, но… не смог. А ведь и к лучшему, да? – он был уже сильно пьян, и бас его гудел, как труба.
Никита молчал. Что происходит? Как они из центра переехали на набережную? Почему Нева? Что за бред? Может, он спит?
– Стукни меня, Сань. Только легонько, – попросил он.
– Да ты что, браток? – застеснялся тот, – думаешь, я тогда сбежал? Меня оттуда выдернули, после твоей истории, словно морковку с грядки.