В Дорогобуж, гремя оружием, ворвались следом Тороп, Корогод и Жеребило.
Корогод как стяг держал перед собой шест, с насаженной на него большой носатой головой.
У Торопа через седло свисала темноволосая скулящая баба в длинном, затканном бисером балахоне и лаптях.
– Их там сотни, стреблян… Стовов, князь… Еле ушли от них! – крикнул Корогод, размахивая кистенём, на шипах которого болтались лоскуты чьей-то бурой кожи.
– О Перун Всемогущий, так это ж голова варяга Борна! – задохнулся воздухом Стовов, приглядевшись к трофею Корогода.
– Да, Оря начал было собирать пустые головы дураков, а потом решил раздаривать кому попало, – сказал себе под нос Решма.
Пользуясь тем, что никто на него не смотрел, он приблизился к затихшему Лочко и процедил сквозь зубы:
– Какого лешего ты тут остался? Хочешь всё дело загубить, урод…
– Ставить ворота! Готовьтесь к осаде… Разжигать факелы, все на тын! – загремел Стовов. – Недобитый Оря идёт к нам сам!
Перед тем как ворота были восстановлены, в городище влетел ещё один всадник на низкорослой пегой лошади.
Увернувшись от случайной стрелы, выпущенной ему в лицо, всадник спрыгнул с коня и проворно воткнул у ног свой меч:
– Я Кречун, гонец Водополка Тёмного, князя Предславля и Словенца. К купцу Решме!
– Это что ещё за кикимора такая тут прискакала ко мне? – зло спросил Стовов, оглядывая лоскутную рубаху гонца, в прорезе ворота которой что-то ярко блеснуло.
– Будь добр, Стовов, не злись… Это наши торговые дела, про товары всё… Клянусь венком Ярилы, – негромко, но твёрдо сказал Решма. – Займись пока Орей со стреблянами. А я со своими займусь…
– Чего? – не расслышал князь, оглушённый теперь возбуждёнными криками своих воинов.
– Гуси-лебеди летели, через камушки глядели… – снова затянул Лочко и, пошатываясь, побрёл вдоль тына, у которого редкой цепочкой расположились мечники, уже посылающие в сторону леса стрелу за стрелой.
Там, за тыном, непрерывно гудел рог.
Ответные стрелы с глухим звуком впивались в тын, тыкались в соломенные крыши и землю двора.
Звенели тетивы, ухали, разгибаясь, луки, стрелы прилетали с резким свистом взлохмаченного оперения.
Иногда лес оглашался радостным воем, когда кто-то из мечников Стовова кулём падал вниз, с пробитой шеей или головой.
Иногда раздавался яростный рев, когда стрела находила среди листвы стреблянина.