Конечно, в доках «официальные» крупные бригады поглядывали на
нас искоса, но мы ни разу не претендовали на какой-то особый статус
в глазах капитанов, как и не лезли в первую волну торгов за
разгрузку: у нас просто не было достаточно людей для полной
разгрузки даже небольшого судна. Но вот когда капитаны узнавали,
что в рядах на причале есть десяток сработавшихся между собой
вольных, то нанимали нас охотно. Тем более что ценник выше, чем
другие одиночки, мы не просили.
Так что заказами мы были нагружены и не простаивали.
На следующей неделе, в очередной поход за продуктами вместе с
Илием, мне на глаза попался писарский лоток. Были там навощенные
дощечки с баночками воска для обновления рабочей поверхности,
продавались письменные принадлежности, какие-то книги, тубусы,
шнурки для перевязи свитков, листы пергамента разного качества. Мой
взгляд же зацепился за стопку «не кондиции» — испорченных
пергаментных листов. Их нижний край был вымочен и сейчас они не
подходили для оформления накладных, писем или документов — слишком
малы были после среза пострадавшей части, чтобы можно было свернуть
их в трубку и не поломать. А тубусами пользовались далеко не
все.
В голове будто запустился часовой механизм. Повальное увлечение
азартными и настольными играми не давало мне покоя, хотя я уже и
отчаялся что-нибудь придумать. А тут столько малоразмерной бумаги
пропадает.
Чтобы не спугнуть торгаша, который мог просечь мой интерес и
заломить за испорченную бумагу, как за новую, я стал перебирать
товары на лотке. Покрутил в руках пару чернильниц, тыкнул пальцем в
простенький тубус, который и так хотел купить — мало ли, часто
приходилось бегать с причала с накладными по амбарам, чтобы там
начали принимать грузы — взял пучок не заточенных перьев для
письма, пяток дощечек. И уже когда собрался уходить, будто
невзначай спросил, что тут за бумага лежит с краю.
— А, это, — разочарованно протянул хозяин, который из-за
хвостика и покупки тубуса принял меня за какого-то странного
писаря. Может, работающего на корабле, так как моряки тоже часто
пренебрегали бритьем, — испорченный пергамент. Вон, залили с одного
краю, и стал совсем ломким, в труху осыпается, надо обрезать. Да
кому оно надо?
Я согласился с огорченным торговцем и для виду отломил краешек
листа, который пострадал от воды. Пергамент быстро рассыпался
грязными кусочками и я недовольно поморщился.