– Эдвард, пока я буду говорить с тем человеком, пойди поиграй на черепахе. Я скоро вернусь, – сказала Рэчел.
Мальчик молча смотрел на нее умоляющими глазами, ему явно не хотелось оставаться одному. Однако у Рэчел не было выбора, и потому она лишь еще раз улыбнулась ему и сделала рукой жест в сторону игровой площадки.
Другой ребенок на месте Эдварда вполне мог бы закатить истерику, но жизнь отучила сына Рэчел капризничать. Вместо того чтобы заплакать, он потеребил нижнюю губу и наклонил голову. При виде этой покорности сердце Рэчел не выдержало.
– Ну ладно, – сказала она. – Можешь пойти со мной и подождать за дверью.
Пока они шли к бетонному зданию, маленькие пальцы мальчика крепко цеплялись за руку матери. Рэчел чувствовала, как солнце жжет ее голову, а при каждом вдохе легкие ее наполняются пылью. Доносящаяся из бетонной коробки назойливая музыка стала слышна более отчетливо.
Подойдя к двери здания, она отпустила руку сына и некоторое время стояла, прислушиваясь к завыванию гитар и грохоту ударных инструментов.
– Оставайся здесь, мопсик, – сказала Рэчел.
Мальчик крепко ухватился за ее юбку, но она, ободряюще улыбнувшись, осторожно разжала его пальцы и вошла внутрь.
В закусочной уже установили новую стойку и кухонное оборудование, но бетонные стены все еще были облеплены плакатами и рекламными наклейками десятилетней давности. На стойке рядом с нераспечатанным пакетом картофельных чипсов и завернутым в целлофан сандвичем Рэчел увидела зеркальные очки.
Хозяин кинотеатра, забравшись на стремянку, прикреплял к потолку неоновые трубки, которые должны были стать частью светящейся надписи. Стоя к ней спиной, он не сразу ее заметил, что дало Рэчел возможность разглядеть его чуть лучше, чем при первой встрече.
Она увидела заляпанные краской коричневые сапоги и потертые джинсы, плотно обтягивающие длинные сильные ноги. У хозяина были узкие бедра, а на его спине, когда он орудовал отверткой, отчетливо проступали бугры мышц. Закатанные рукава рубашки позволяли видеть загорелые предплечья, крепкие запястья и широкие кисти с удивительно тонкими пальцами. Не слишком аккуратно подстриженные темно-каштановые волосы сзади частично закрывали воротник. Волосы были прямые, кое-где чуть тронутые сединой, хотя на вид мужчине вряд ли можно было дать больше тридцати пяти лет.