Кайл одной рукой перевел мальчика в вертикальное положение. Футболка малыша пропиталась кровью, и я вздохнула.
– У них есть аптечка? – спросила я, потерев лоб.
– Да, – отозвалась Джулс и протянула мне мешок, в который складывала добычу. – А что?
– Дай ее мне. Надо их сразу зашить.
– Зачем? – нахмурился Михей. – Нет никакой гарантии, что они перезагрузятся.
– Но ведь могут, – возразила я, подходя к Джулс. – Если зашить сейчас, рана лучше затянется. Особенно если номер окажется больше ста двадцати.
– О, это верно, – согласился Кайл. – Если рана зияет слишком долго, кожа не всегда срастается правильно.
Михей скользнул взглядом по моей груди, на лице мелькнуло сострадание. Мои раны были хуже, чем у этих детишек; я была младше, а пулевые отверстия – намного больше, но все-таки я знала, о чем говорила.
– Только быстро, – сказал он, немного смягчившись. – Джулс, займись одним.
Джулс протянула мне иголку с ниткой:
– Отдашь, что останется. Тут мало.
Я кивнула и подошла к девушке. Густые темные волосы отчасти скрывали ее лицо, и я оставила их на месте, порадовавшись, что не видно глаз. Затем взялась за подол ее рубашки и быстро оглянулась, но никто не смотрел. Михей погрузился в беседу с Кайлом, а Джулс склонилась над вторым покойником.
Задрав рубашку, я, как сумела, зашила два пулевых отверстия. Потом подолом собственной подтерла кровь, но ее было слишком много. Я опустила рубашку и отдала нитку Джулс, а когда повернулась, Михей уже перебросил мертвую девушку через плечо.
Конец ознакомительного фрагмента.