Звонок зазвонил снова. Кто-то давил на него, не отрывая пальца от кнопки.
Но члены совета продолжали глазеть друг на друга.
– Пойду посмотрю, – сказала Элизабет.
Портер уткнулся в свои бумаги – вот она, мужская доблесть.
– Нет. – Уинни встала. – Я пойду. А вы оставайтесь здесь.
Все проводили ее взглядом. Она исчезла в коридоре, осталось только цоканье каблучков по ступеням деревянной лестницы. Воцарилось молчание. Потом они снова услышали ее шаги на лестнице.
Они слушали, как шаги приближаются. Наконец Уинни пришла, но остановилась в дверях, лицо у нее было бледное и серьезное.
– Там один человек. Он хочет поговорить с советом.
– Так-так, – проговорил Портер, только теперь, когда пожилая женщина уже сходила к дверям, вспомнивший, что он их вождь. – И кто же это?
– Огюстен Рено, – сказала она, вглядываясь в их лица.
Если бы она сказала: «Дракула», они не испугались бы сильнее. Впрочем, для англоязычных канадцев «испугаться» означало поднять брови.
Все брови в комнате взметнулись, и если бы то же самое мог сделать и генерал Вольф, то непременно сделал бы.
– Я оставила его на улице, – произнесла Уинни в тишину.
Словно подтверждая это, звонок взорвался снова.
– Что будем делать? – спросила Уинни, но обратила эти слова не к Портеру, а к Элизабет.
Все посмотрели на Элизабет.
– Мы должны проголосовать, – сказала наконец Элизабет. – Принять его или нет.
– Правильно, – подхватил Портер.
– Его нет в повестке дня, – сообщил мистер Блейк.
– Верно, – сказал Портер, пытаясь вернуть бразды правления в свои руки.
Но даже он посмотрел на Элизабет.
– Кто за то, чтобы позволить Огюстену Рено выступить перед советом? – спросила Элизабет.
Не поднялось ни одной руки.
Элизабет опустила авторучку, не записав результаты голосования. Она коротко кивнула и встала:
– Я ему скажу.
– Я пойду с вами, – вызвалась Уинни.
– Нет, дорогая, оставайтесь здесь. Я мигом. Нет, правда. – Она помедлила у двери, оглядела членов совета и генерала Вольфа, взирающего на них сверху. – Насколько это может быть плохо?
Но они все знали ответ. Когда приходил Огюстен Рено, добром это никогда не кончалось.