– Я надеялся посмотреть ее личное дело в «ВНК», но тщетно.
– Вы же себе представляете, с канцелярией им возиться некогда да и некому. Так что документы они не хранят, тем более бумаги десятилетней давности. А папка с личным делом Хелен была бы самая тонкая.
– Почему?
– Она ведь работала на полставки.
– Это была… не основная ее работа?
– Ну, «полставки» – не совсем точно. То есть Хелен отрабатывала полных сорок часов в неделю, а в командировках – гораздо больше, но она часто уезжала, иногда сразу на несколько дней. Я всегда думала, что у нее есть и другая работа или она трудится над каким-то проектом, но раз вы говорите, что она больше нигде не работала… – Кендалл пожала плечами.
– Другой работы у нее не было. – Пендергаст помолчал и спросил: – А что вам запомнилось в характере Хелен?
– Она всегда поражала меня своей закрытостью, – нерешительно начала Кендалл. – Я даже не знала, что у нее есть брат, пока он однажды не пришел к нам в офис. Тоже очень красивый. И припоминаю, тоже медик.
– Джадсон.
– Совершенно верно. Видно, медицина – это у них семейное.
– Да. Врачом был и отец Хелен.
– Понятно.
– Она когда-нибудь говорила с вами об Одюбоне?
– О натуралисте? Нет, никогда. Забавно, что вы о нем упомянули.
– Почему же?
– Потому что это был один-единственный раз, когда она вышла из себя.
– Расскажите, пожалуйста, – заинтересованно попросил Пендергаст.
– Нас послали на Суматру после катастрофического цунами. Жуткие разрушения…
– Ах да, помню ту поездку, всего через несколько месяцев после нашей свадьбы.
– Настоящий хаос, работали мы на износ. Как-то вечером я захожу в нашу палатку – мы жили с Хелен и еще с одной нашей сотрудницей. Хелен на складном стуле дремала с книгой, раскрытой на изображении какой-то птицы. Я решила потихоньку убрать книгу, но Хелен резко проснулась, вырвала у меня книгу и очень разволновалась. Потом как будто опомнилась, пыталась даже засмеяться. Сказала, что я ее напугала.
– А какая была птица?
– Маленькая, яркая такая. Название необычное… Там еще было название штата.
Пендергаст на миг задумался.
– Виргинский пастушок?
– Нет, это я бы запомнила.
– Калифорнийский бурый тауи?
– Нет, зеленая с желтым.
Последовало молчание.
– Каролинский попугай? – спросил наконец Пендергаст.
– Точно! Я еще тогда удивилась, не знала, что в Америке есть попугаи. А Хелен мои слова просто проигнорировала.