— Ники, Ники… Мало ли что я считаю? Главное, что считаешь и во что
веришь ты…
— Всё, что он предсказывал, всё сбылось…
— Не всё, но большая часть. Впрочем, смотря как толковать его
пророчества…
— Как толковать… — тихо повторил Николай. Замолчал, отвернулся от
матери и посмотрел в темноту за окном. И после короткой паузы так
же тихо проговорил куда-то и кому-то в этой темноте:
— Я решил передать трон и корону Олегу…
В кабинете повисла ещё более вязкая тишина. Император молча постоял
какое-то время, вглядываясь в притягательную и спасительную именно
сейчас темноту за стеклом, словно стараясь самым внимательным
образом рассмотреть что-то этакое, одному ему понятное там внизу. А
на самом деле просто опасаясь повернуться и посмотреть матери в
глаза…
— Что ты молчишь? — всё-таки не выдержал этой тишины и тягучего
молчания. Не выдержал и оглянулся через плечо.
— Разве тебе нужны сейчас мои слова? Ты ведь уже всё решил!?
— Решил! И хочу знать, что ты поддержишь меня в моём решении.
— Скажи… Почему именно Олегу? А почему не Алексею? Не Михаилу?
Кириллу? Владимировичи точно будут против…
— Говорил кое с кем… Михаил такой же, как и я. Для него на первом
месте всегда будет семья. Да и отказался он от короны…
— Когда? Разве ты ему её уже предлагал?
— Нет, не предлагал. Мама́, вспомни «пророчества» твоего протеже,
этого вашего «нового Авеля». Он и мне и тебе тоже рассказывал о
грядущем, о наступающих событиях и переменах. Помнишь? По его
словам, брат тогда через день отказался от власти… Так что нет,
ПОКА не предлагал. И Николаю это не нужно... Да никому из князей
это не нужно! Ответственность, обуза… — с болью в голосе воскликнул
император. — А Олег… Молодой, с горячим сердцем, всей юной душой
стремящийся к переменам… Пожалуй, он единственный, кто не откажется
сейчас от короны. А мне лучше уйти и заняться семьёй. Именно
сейчас, когда в стране царит всеобщая эйфория от недавних военных
побед. На этом фоне Олегу будет легко провести свои либеральные
реформы.
— Погоди. А с кем ты тогда говорил?
— С Аликс и с Алексеем. И с девочками.
— Ты серьёзно? Или это такая жестокая шутка?
— Какая шутка, о чём ты? Все всё понимают. И Алексей… Наследник…
Сколько ему осталось? Сколько отмерено лет, месяцев или часов при
таком недуге? А, может быть, минут?