— Всё равно, нельзя же так… А как же твой долг перед Россией? Ты
хозяин земли Русской!
— Хозяин… — скривился Николай. — Да не нужен России ни я, ни мои
дети. Ни, тем более, моя жена!
— Даже если ты и принял это решение, оно ещё ничего не значит. Я
срочно собираю всех наследников. Завтра вечером… Нет, завтра не
получится. Вот послезавтра… Да, пожалуй, послезавтра мы все и
соберёмся. Тогда ты и озвучишь своё решение. И посмотрим, во что
это твое решение выльется… — Мария Фёдоровна с любопытством
посмотрела на бледное лицо сына. — Почему Олег? И не жаль тебе
этого мальчика? Он же ещё совсем ребёнок…
— Он единственный из князей, про кого твой “протеже”, — это слово
Николай специально выделил, произнёс его с явственными язвительными
интонациями в голосе. — Не сказал ничего плохого. И судьба
оказалась весьма благосклонной к этому “мальчику”, не угадал здесь
твой Грачёв. Он не погиб, уцелел вопреки его “пророчествам”,
приобрёл за это время неплохой жизненный опыт. Даже с турками успел
повоевать! И уже далеко не тот, привычный нам восторженный юноша с
горящими глазами и томиком Пушкина в руках. Он действительно хочет
изменить существующее положении дел. И может. Пока горяч сердцем и
честен душой…
— Ты… Боишься? — осторожно произнесла мать после длинной паузы,
глядя сыну в глаза.
— Не за себя… — Николай словно стал ниже ростом после этих слов,
сгорбился чуть заметно, но не отвёл глаз от требующего ответа
твёрдого взора матери. — За детей, за Аликс… Если моя смерть нужна
России, если она поможет избежать грядущего кровопролития, то я
готов пожертвовать своей жизнью. Это мой долг, как офицера, как
государя, как порядочного человека, в конце-то концов! Но при чём
тут дети? Или Алексей? В чём он виноват перед всеми этими людьми,
так жаждущими его крови? Тем, что недостаточно настрадался из-за
своей болезни?
— Николай, я не знаю, что тебе сейчас сказать… Очень уж это
неожиданно... Ты останешься здесь или уедешь?
— Уеду в Крым… Я уже отправил туда Аликс и детей.
— До меня дошли слухи, что ты вызвал Григория?
— Даже моя личная переписка всем доступна, — по губам Николая
скользнула едва заметная горькая усмешка. — Не волнуйся. В столице
он не появится, а сразу поедет в Ливадию. Я хочу, чтобы он всегда
был рядом с Алексеем. Он ведь единственный среди этого окружающего
нас сонма бездарей, кто может действительно помочь. Надеюсь, что
теперь старец никому не помешает и к нему, да и к нам, будет
гораздо меньше пристального внимания…