Это ещё хорошо, что пока строения внизу не столь многоэтажные и нет
ни высоковольтных столбов, ни мачт ретрансляторов, ни труб… Насчёт
последнего я погорячился. Трубы заводские были. В большом
количестве и довольно-таки высокие. Но маршрут знакомый, поэтому и
строили заход на посадку по возможности с того направления, где
этих труб по определению не должно было быть. Всё-таки нижняя
кромка облачности нередко опускалась до сотни метров, а порой и
того менее. Да ещё и разнообразные туманы регулярно
присутствовали.
Так что спасибо прежним навыкам — на карте по всему маршруту были
подняты опасные высоты, отмечены все искусственные сооружения в
районах аэродромов взлёта и посадки. А в отдельном блокнотике и
схемы захода для каждого такого аэродрома нарисованы.
А снег… Снег-то ладно, с ним приходилось просто лишние дни сидеть
безвылазно на аэродромах и ждать улучшения погоды. И каждый новый
день брать в руки скребки и мётлы и очищать от тяжёлой снежной
корки не только поверхности самолёта, но и стоянку вокруг него. А
самое неприятное, так это то, что у нас лыж нет. Колёса у нас. Вот
и приходилось подолгу ждать, пока расчистят или утрамбуют для нас
взлётную полосу и узкую дорожку для руления. Это когда на улице
минус стоит. А вот когда плюс, то это отдельная история…
Ну и посадка в условиях снегопада то ещё удовольствие. Но ничего,
справлялись. И заряды с градом не так страшны. Самолёт-то у нас уже
далеко не тот фанерно-тряпичный, где обшивку крыла можно было
пальцем проткнуть… Перегибаю, конечно — пальцем не проткнёшь,
скорее палец сломается, но всё равно, даже на этой машине под
градом находиться приятного мало.
Да и не в обшивке дело, а в моторах. Точнее, в их масляных
радиаторах… Вот здесь град совершенно не нужен. Крупные градины
плюс скорость… Вполне могут и трубки масляных радиаторов побить.
Оттого-то и приходилось подолгу сидеть и ждать. То более или менее
нормальных условий на взлёте и по маршруту, то подходящей погоды на
аэродроме посадки.
Особенно долго пришлось просидеть на Урале, почти неделю. Вот
тогда-то и вызвали меня на местный КП, к телеграфу. Лично Батюшин
Николай Степанович нас потерял — обеспокоился нашим столь долгим
отсутствием. Мне вот интересно, это он так за нас переживает или за
наш ценный груз?