– Почему?
– Согласно выводам наших научных экспертов, – пояснил Сэм, – этот препарат оказался недоброкачественным. Как снотворное он ничего не дает.
– Так, значит, с ним покончено?
– Что касается “Фелдинг-Рот”, да. Правда, я слышал, что компания “Меррелл” собирается приступить к его массовому производству. У них он будет называться кевадон. Да и чему тут удивляться, если принять во внимание успех, который талидомид завоевал в Европе, – прибавил Сэм.
– Похоже, вас это не особенно радует, – заметила Селия. – По-вашему, компания допустила ошибку?
– Возможно, – пожал плечами Сэм. – Но мы можем торговать лишь тем, что получает одобрение научно-исследовательского отдела, а этот препарат они отвергли.
На какой-то миг он замолчал, потом продолжил:
– Вот что мне еще хотелось сказать вам, Селия: кое-кто у нас критикует вас за то, что апробация талидомида ограничилась лишь небольшой группой престарелых, а не проводилась более широко, как изначально предлагал Винсент Лорд.
– Вы тоже принадлежите к числу критиков?
– Нет. Как вы помните, я тогда согласился с вами.
– Я это хорошо помню, – задумчиво ответила Селия и тут же спросила:
– Эта критика может иметь последствия?
– Для вас? Вряд ли, – успокоил ее Сэм.
Дома, по вечерам и в дни отдыха, Селия работала над докладом. Она сидела, обложившись бумагами и документами в тихом, уютном кабинете, где оба они – и Селия и Эндрю – так любили работать вместе.
Застав ее за работой в один из воскресных дней, Эндрю заметил:
– Похоже, ты что-то замышляешь, не так ли?
– Да, – призналась ему Селия, – ты прав.
– А со мной не поделишься?
– Потом, – ответила Селия. – Если я тебе расскажу все сейчас, ты постараешься меня отговорить.
Эндрю лишь улыбнулся. У него хватило такта не задавать других вопросов.
– Мне известно, что большинство из вас женаты, – сказала Селия, вглядываясь в море обращенных к ней мужских лиц, – и вы, конечно, знаете, каково иметь дело с нами, женщинами. Мы часто рассеянны, путаемся, а иной раз вообще все на свете забываем.
– Ты-то не из таких. Сразу видно: с мозгами, – донесся чей-то тихий голос из первых рядов.
Селия слегка улыбнулась, но тут же продолжала:
– Вот о чем я начисто забыла – о регламенте. Как долго мне можно говорить? Кажется, кто-то упоминал десять – пятнадцать минут. Но разве это справедливо? Разве может женщина за такое короткое время раскрыть душу перед пятьюстами мужчинами?