Фелларт подозвал десятников и раздал всем заданий. Спустя десять
минут, два десятка воинов, ведя в поводу лошадей со связанными
пленниками и вещами погибших, ушли по дороге в сторону тракта. Там
их уже ждал закрытый фургон, который скроет от лишних глаз и
пленников и их вещички. Шестеро воинов уже перенесли тела погибших
туда, куда им указал маг. Четверо нарубили колов и так же
перетащили это все к телам. Присоединившись к своему десятку, они
рассредоточились по лесу на расстоянии сорока-пятидесяти метров от
россыпи крупных камней, выбранных магом. И потому никто из них не
видел того, что там произошло.
- Ну-с, приступим, - сказал Ной, скидывая капюшон и раскрывая
сумку с магическими и не только инструментами, как только воины
скрылись среди деревьев.
Под капюшоном скрывался абсолютно голый череп, покрытый
застарелыми ожоговыми шрамами. Лицо так же пострадало от огня и все
вместе это выглядело устрашающе и отталкивающе.
- Начинай, но только, чтобы они отвечали на мои вопросы. Тебе
Ной, пока я буду с ними разговаривать, придется постоять в стороне.
И еще, как долго ждать? - спросил герцог мага, забивающего в землю
колья и вяжущего к ним трупы.
- Я скажу, когда все будет готово. Зрелище нелицеприятное, так
что мой вам совет господин герцог, обождите в сторонке. Увидев, как
Фелларт поморщился, рассматривая скатку с инструментом и
изуродованное застарелыми ожоговыми шрамами лицо, Ной горько
ухмыльнулся и спросил: - Что, писаный красавец? Я уже привык к
такой реакции на мой внешний вид, но чтобы не шокировать
окружающих, ношу эту сутану. Во мне нынешнем, никто теперь не
узнает, того прежнего мага Никория Ариольского. И это, одна из
причин, почему я не залечиваю шрамы до конца, но вскоре все
изменится, - отвернувшись, он вновь занялся подготовкой к ритуалу
поднятия мертвецов.
Фелларт не послушал совета мага и остался. Сидя на камне, он
наблюдал за приготовлениями к ритуалу некромантии и старался не
показать, какая на него накатывает жуть. Чем дальше маг продвигался
в своих приготовлениях, тем гнетущей становилась атмосфера вокруг.
Вначале пропал птичий гомон в лесу, а потом даже насекомые,
стрекочущие в траве, замолкли. Казалось, что сама природа ощущает,
что здесь и сейчас, произойдет что-то страшное, гнетущее и
противоестественное. Ной, раскрепив трупы, достал из скатки
изогнутый черный нож и начал делать надрезы на распятых телах. На
щиколотках, руках, щеках и лбах трупов он вырезал знаки и руны.
Покончив с этим, он тем же ножом, пробороздил землю вокруг тел,
заключив каждое тело в круг. Нож занял свое место в скатке, а на
свет появился изготовленный из такого же металла короткий жезл. На
жезле были выгравированы такие же знаки и руны, что сейчас
'украшали' тела погибших. Касаясь жезлом знаков и рун, вырезанных
на трупах, некромант монотонно произносил слова заклятия. Когда он
коснулся разреза на лбу Аладаля и произнес последнее слово, то
знаки засветились ядовито-зеленым свечением, и труп пошевелился.
Переход к остальным трупам, и процедура поднятия повторяется. Три
изуродованных тела вяло шевелились, привязанные к вбитым в землю
кольям и выглядело это жутко. Никорий Ариольский удовлетворенно
осмотрев дело рук своих, усмехнулся и, сделав приглашающий жест
рукой, сказал: