- Пей, но не спеши, а то, подавишься, шутка ли, весь день и
вечер провалялся, словно мертвый. Сапоги твои я не нашел, тебя
притащили уже без них. Сейчас я тебе цепь переклепаю, не вздумай
парень дергаться, а то у нас бойцы нервные, поранят ненароком. А
так, глядишь, еще прояснится все, и отпустят тебя с твоим
попутчиком.
'С чего это он так вежливо заговорил, да еще такая забота, то
глумился, а тут такая крутая смена отношения', - обуваясь, гадал я.
Дождавшись, пока я попью и обуюсь, толстячок сноровисто переклепал
цепок, соединяющий браслеты. Два воина пришедшие с ним, молча
контролировали процесс и по моему, если бы я начал рыпаться, то мне
бы не поздоровилось. Ключей от браслетов у тюремщика не
наблюдалось, это раз. Два, я до конца не оклемался, ну и три, вояки
выглядели серьезными дядями и неизвестно, сколько их еще здесь
находится. Поэтому я не дергался, и через пять минут меня вывели из
камеры и повели по коридору. Справа и слева, были почти такие же
каморки загороженные решетками. Миновали две пустые и следующие уже
оказались с 'жильцами'. Вот свет факелов выхватил из темноты одежку
полуэльфа Олейра валяющегося на куче соломы. Нынешний его вид
говорил о том, что с ним не цацкались и применили богатый
инструментарий допросов. По спине пробежали ледяные мурашки, и я
пожалел, что не попытался вырваться, когда мне переклепывали цепь.
Мелькнула мысль: - 'Цепь на шею, впереди идущему, разворот,
прикрыться им от его напарника, нож к горлу...'.
Но сзади идущий воин, словно почуяв, что я задумал, сказал:
- Не дури парень, Горт тебе верно сказал, шагай и возможно, мы
еще выпьем с тобой по чарке вина. У нас приказ не убивать и не
калечить тебя, но если нужно будет, то я тебя проткну, - и,
подтверждая свои слова, он легонько кольнул копьем мне в спину.
В следующей камере, сидел какой-то оборванец заросший, грязный и
воняющий так, словно он здесь уже не один месяц заперт. Напротив
оборвыша в камере сидел Хакред, и вид у него был получше, чем у
ушастого. Увидев меня, он поднялся и хотел что-то сказать, но потом
опустил голову и промолчал. Понятно, что тут скажешь, маги вытянули
из него, что хотели, и седой сейчас себе места не находит. Миновали
еще несколько узилищ, в двух последних сидели два потрепанных
чистокровных эльфа. Поворот и навстречу повеяло ночной прохладой.
На выходе из темницы стоят еще два стражника. В свете двух лун и
нескольких костров, видна небольшая долина, окруженная скалами. В
ширину метров сто и в длину сто пятьдесят-двести, вокруг долины
утесы, отвесно вздымающие свои вершины ввысь к ночному небу. В
долине у стен громоздятся большие кучи щебня и шлака. В скалах
темнеют провалы пещер, в некоторых горят огни. В дальнем конце
долины вырисовываются несколько больших бревенчатых домов и там же,
судя по всему, ущелье и дорога, выводящие отсюда. Меня повели в
сторону светящихся окнами зданий. Подвели ближе, и стало понятно,
что один из бараков, это казарма, второе здание, расположенное
дальше у ворот и караулки, это конюшня. А эта изба, видимо для
начальства, раз меня туда ведут, думаю пыточные у них в пещерах,
чтобы прибираться легче. На входе стояли два воина при оружии и в
доспехах. Зашли, впереди длинный коридор с тремя дверьми справа и
тремя слева, из освещения застекленный фонарь. Постучав в одну из
дверей, самый старший из воинов, заглянул в комнату, и я услышал
властный голос сказавший: