, чтобы он при таких обстоятельствах немного запаздывал, – глядишь, кто-нибудь и займет свободные места! Может быть также, что означенному автомедону пришлось участвовать в похоронах и он задержался, снимая со своей колымаги траурные украшения; может быть, он замешкался, распивая со своим другом конюхом лишнюю четверть шотландской пинты; может быть… Короче говоря, он не появлялся.
К молодому человеку, уже начинавшему терять терпение, теперь присоединился товарищ по несчастью – много бывает таких мелких несчастий в человеческой жизни! Это был обладатель второго билета. Человека, который вознамерился отправиться в путешествие, обычно легко отличить от его сограждан. Сапоги, длинное пальто, зонтик, небольшой пакет в руке, шляпа, надвинутая на сурово насупленные брови, решительная и важная походка, краткие ответы на приветствия никуда не торопящихся знакомых, – все это признаки, по которым опытный пассажир почтовой кареты или дилижанса может даже издали узнать будущего спутника, приближающегося к месту встречи. И тогда умудренный опытом первый пассажир спешит обеспечить себе лучшее сиденье и как можно удобнее пристроить свой багаж до прибытия соперника. Однако наш молодой человек, не отличавшийся особой предусмотрительностью, да и вообще за отсутствием дилижанса лишенный возможности воспользоваться своим правом преимущественного выбора, развлекался тем, что старался угадать род занятий и звание того лица, которое теперь приближалось к конторе дилижансов.
Это был благообразный человек лет шестидесяти или даже больше, но отличный цвет лица и твердый шаг свидетельствовали о том, что годы не нанесли ущерба его здоровью и силам. Лицо его с несколько жесткими чертами и умными, проницательными глазами было явно выраженного шотландского типа; обычно серьезное, оно оживлялось еле уловимым выражением насмешливости. Сюртук и панталоны были у него одного цвета и гармонировали с возрастом и внушительным видом их владельца, а хорошо взбитый и напудренный парик и шляпа с широкими опущенными полями, казалось, говорили о принадлежности его к ученому сословию. Он мог быть священником, однако производил впечатление скорее светского человека, чем представителя шотландской церкви, а первые же сказанные им вслух слова устранили всякие сомнения на этот счет. Он приблизился торопливым шагом и, бросив тревожный взгляд на циферблат церковных часов, а затем туда, где должен был находиться дилижанс, воскликнул: