— Не думаю, что у меня есть выбор, — достаточно-таки сухо
ответил пленник и пожал плечами, когда боль от метки наконец-то
стала терпимой.
Кассандра нахмурилась. Судя по всему, она ожидала другого
ответа, более патриотического. Мужчина это заметил, но с полнейшим
равнодушием отнёсся к мнению женщины, считая свою позицию
правильной. А ведь действительно, почему его должны заботить люди,
которых он даже не знает и не помнит, или мир, который отчего-то
кажется ему чужим?
И всё-таки ответ пленника был принят за добровольное согласие,
поэтому на громкие слова больше размениваться никто не стал.
Кассандра, дождавшись окончания приступа и возвращения магической
метки в более-менее пассивное состояние, помогла мужчине подняться
и повела его дальше по дороге.
Конвой шёл медленно, но не только из-за хромого пленника.
Мужчина уже успел догадаться, к каким именно воротам его ведут, и
увидеть обходные, менее людные пути к ним. Однако Кассандра повела
его чуть ли не через импровизированный палаточный лагерь беженцев.
Из-за чего пленнику пришлось терпеть гораздо больше чужих взглядов,
которые были переполнены ненавистью. Уставшие от пережитого и
ожиданий, испуганные перед неизвестностью, которая ждёт их в скором
будущем, все эти люди словно звери вцеплялись в него взглядами.
Казалось, если бы не военизированный конвой, который обступил
пленника со всех сторон, кто-нибудь точно попробовал накинуться на
него с ножом.
Очевидно, таким образом Кассандра хотела давить на совесть
вероятного виновника, однако в очередной раз мужчина
продемонстрировал поразительное спокойствие. Его больше волновал
мертвецкий холод, чем абсолютно неизвестные ему люди.
— Они винят тебя в произошедшем. Им это нужно, — вновь
заговорила женщина, которая не могла без сожаления смотреть на
отчаяние всех этих людей, понимая, что надо готовиться к
худшему.
— Надеюсь, подобную глупость с вашей стороны вы можете хоть
как-то объяснить, — пленник неожиданно прервал тираду
воительницы.
Он повёл себя слишком вольно, без смягчения использовал
осуждающий тон. В его положении наказать могли и за меньшее,
поэтому все стражники конвоя тут же глянули на Кассандру, уже
думая, что мужчину ждёт очередной удар железной перчаткой.
— Что именно вы назвали глупостью? — спросила вдруг Лелиана,
которая даже при свете дня была тенью в этой толпе. По голосу
женщины было видно, что ей самой не понравилась та вольность, с
которой говорит пленник, но с другой стороны, её очень
заинтересовали его слова.