— Эти названия должны как-то меня волновать? — на этот раз его
вопрос был серьёзным. Он не дерзил, а искренне не понимал.
Судя по тону женщины, то, что она говорила, было очень важным.
Но тогда почему ни одно из произнесённых ею слов вообще ничего не
колыхнуло в его разуме? Неужели с этими словами не связано ни одно
его воспоминание? Очень… странно.
От такого вопроса Кассандра на секунду даже опешила. Ведь в её
понимании случилась катастрофа, столько жертв, а смерть Джустинии —
доброй женщины и наставницы — вообще стала личной трагедией для
неё. И поэтому такое равнодушие в голосе пленника она посчитала для
себя оскорблением. Она глянула на него так убийственно, что
поёжились даже стражники. Но вот на мужчину это не особо
подействовало. Он лишь глянул ей в ответ с какими-то даже
спокойствием и холодным равнодушием. Ведь он так же был уверен, что
не обязан выражать хоть какое почтение к тому, про кого он не имеет
ни одного воспоминания. В тот момент атмосфера накалилась до
предела, но они оба не собирались отступать. Однако в происходящее
снова вмешалась Лелиана, пока терпение Кассандры не кончилось, и
она опять не воспользовалась своим превосходством над
пленником.
Когда Лелиана положила руку на плечо женщины, Кассандра
подчинилась её немой просьбе и только, хмыкнув, вновь отошла в
сторону. Несмотря на свою нынешнюю излишнюю вспыльчивость, женщина
понимала, что её методы сейчас недопустимы. Кем бы этот пленник не
являлся, он им нужен.
Решив одну проблему, Лелиана осторожно приблизилась к пленнику.
Её движения были плавными, уверенными, в глазах холодное
спокойствие, и всё же она не стала подходить к нему слишком близко,
предпочитая держать безопасную дистанцию.
— Вы что-нибудь помните? — её голос был твёрд, но произнесённый
вопрос был достаточно-таки ласков, чтобы пленник добровольно
заговорил.
В отличие от Кассандры, Лелиана изначально правильно поняла
причину его вопроса. Ведь она заметила, как мужчина терялся в своём
сознании, когда говорила Кассандра. Очевидно, её слова он
использовал как опору для поиска воспоминаний. А это значит,
мужчина потерял память. И женщине необходимо понять, насколько
сильная у него амнезия.
Прежде чем ответить, черноволосый мужчина вновь ушёл в свои
мысли, из раза в раз прокручивая то, что он увидел и услышал. К
счастью, в этот раз для самокопания ему дали время, и обе женщины
терпеливо ждали, даже Кассандра. Но всё было бесполезно. И чем
больше он углублялся в темноту своего сознания, тем ему становилось
всё страшнее. Тут уже никакой контроль не позволит и дальше
сопротивляться панике. Его обвиняют в каком-то страшном теракте.
Значит, вероятно, он должен быть участником этого их «конклава». Но
почему тогда весь этот мир, что его окружил в первые минуты после
возвращения сознания, кажется ему чужим, совсем незнакомым?