Седые, давно не мытые волосы,
красные глаза. Сердце дрогнуло, а старушка меня увидела и натянула улыбку.
— Вот и Вовка мой ушел. — Бабуля
прикусила нижнюю губу в попытке сдержать слезы и хрипло спросила: — Можно чаю?
Сердце сжалось, но я мотнула
головой, отгоняя лишние мысли. Мне нельзя в чужое горе погружаться, иначе вряд
ли я бы осталась профессионалом и моим диагнозам можно было бы верить. Я бы
тогда сидела и плакала, и на тела не могла смотреть как на то, что нужно
внимательно изучить.
По-быстрому заварила чай и отдала
бабушке. Уже убегая обратно, подумала, что, наверно, заварила невкусный чай.
Без сахара и со слегка теплой водой. А ведь я помню, что она большая
любительница чая. Всегда с матерью и бабой Фаей чаевничали вместе.
Постаралась себя оправдать
суматошным днем и вернулась в секционную.
Работа продолжилась, Федору
Степановичу пришлось уйти по делам. Аутопсия шла за аутопсией, а что касается
стекол, то на них не находилось ни одной свободной минуты.
Я не удивилась, когда заведующий
велел остальных отложить на завтра и приступить к другой работе. Сам же начальник
снова куда-то ушел. Похоже, завал происходил со всех сторон. Точно, там же
какие-то проверки запланированы, инициированные заместителем мэра по вопросам
здравоохранения.
В ординаторскую вбежал перепуганный
санитар. Вы когда-нибудь видели перепуганного Артура? Я — нет.
— Там беременной плохо!
Мы побежали в прощальный зал. Там
сидела бледная девушка с посиневшими губами. Она держалась за огромный живот и
со всхлипами стонала. Это ЧП.
— Скорая в морг, это шутка? —
прозвучало в трубке.
— Тут и живые люди бывают вообще-то,
— прошипела.
А вокруг звучало:
— Помогите ей.
— Вы что, не видите, что девушке
плохо?
— Вы же врачи!
Нас окружили люди, скопившиеся в
прощальном зале. Но единственное, что мы могли сделать, — это вызвать скорую.
Помочь банально нечем. Только гладить похолодевшие пальцы беременной и
сжиматься от осуждающих взглядов окружающих.
— Какой срок? — решила задать
вопрос, чтоб отвлечь всех от накапливающейся вокруг злости из-за отсутствия
помощи беременной.
— Тридцать пять. Еще вчера плохо
было. И… кровило.
— Что ж вы к врачу сразу не обратились?
— Папа умер…
Я посмотрела на полненькую девушку и
поняла, какой папа. Тот мужчина, которого сама зашивала. Я же восстанавливала
по фотографии. И вот на том снимке он очень похож на эту девушку. Трудно не
заметить такие огромные глаза навыкате и немного лопоухие ушки, которые
замученная девушка не пыталась прикрыть, хотя явно стрижку делала с расчетом на
это. Мне тут же стало стыдно за все то, что я подумала о том огромном теле при
транспортировке.