—
А ты почему так категоричен по поводу женитьбы?
—
А ты? — ответил вопросом на вопрос Рома. Я поморщилась и поняла, что с таким
собеседником, да еще и после выпивки, без алкоголя никуда. Пока наливала вино,
ждала, ответит на мой вопрос или нет. Но Рома молчал, да и зачем ему отвечать?
Это мне хотелось узнать, что творится в головах у мужчин. Все-таки одного из
них нужно найти и женить. Поэтому решила ответить, тем более я снова чуть не
забыла о присутствии Мишки, развесившего уши. Это только кажется, что дети
ничего не понимают и не замечают. Мой еще и выводы умеет делать, поэтому я
старалась быть честной с ребенком, но так, чтобы не переложить на него
ответственность за свои проблемы. Практически невыполнимая задача. Вот и сейчас
я слегка отвернулась, чтобы не напугать выражением лица, и постаралась
подобрать слова:
—
Я мечтаю еще раз стать матерью. Мой Миша вышел таким классным, что хочется еще
одного человечка в свою жизнь. Я врач и хотя знаю, что часики не так уж и тикают,
все равно есть определенные нюансы, и хотелось бы родить ребенка до сорока лет.
— Налила вина в бокал на донышко и покрутила его, следя за движением розовых
отблесков на солнце. — Я всегда мечтала о тишине и одиночестве, но никогда не
думала, что этого может однажды оказаться слишком много.
Последнее
я говорить не планировала, поэтому перестала болтать и сделала глоток. Когда
моих плеч коснулись теплые мужские руки, я вздрогнула. Мне действительно
привычнее одной. Рома развернул меня и посмотрел в мои глаза, явно ожидая
увидеть там слезы, но нет — подобное чудо случается в моей жизни редко. Если бы
я была такой чувствительной, то вряд ли бы долго проработала патологоанатомом.
Но Роман быстро сориентировался и упер указательный палец в бокал, отчего тот
слегка покачнулся в моей ладони и отбросил еще несколько розовых бликов.
—
Что это у тебя в руке? — строго спросил Рома. Трезвенник, что ли? Это
стриптизер-то? Хотя с такой работой, наверно, действительно страшно оказаться
пьяным.
—
Вода, — нагло усмехнулась в осуждающие карие глаза.
—
Выглядит как вино, — скривился Рома. Точно трезвенник. И почему тогда на
девичнике пил? А ведь должен был, иначе не болела бы у него с утра голова.
—
Это не я, это Иисус, — сказала и отпила глоток.
—
Нельзя пить, это вредно, — решил меня повоспитывать стриптизер. А сказал-то,
прямо как Мишка.