И это еще вера мамы не такая
фанатичная, как была до смерти отца. Сердце кольнуло от воспоминаний: отец
единственный, кто пусть и не сразу, но принял и мою профессию, и мой развод. А
через год умер. И он единственный меня поддерживал весь тот непростой год, хотя
сам болел раком.
Отношение мамы к моей работе
ухудшилось. Ведь вначале, когда я сказала, что стану врачом, они обрадовались:
— Зато лечить нас будешь, доченька.
А я пошла в патологи. Мама так и не
простила мне то, что я вовремя не заметила изменений в отце. Более того, я же
ему поздний диагноз и поставила. Долго плакала я над тем стеклом.
Перепроверяла, перепроверяла и перепроверяла. Раз за разом. И каждый раз
убеждалась, что лечить уже поздно. Перестав улыбаться, мать похоронила отца в
тот же день. А я через два месяца, уже на кладбище.
С того дня я стараюсь сделать все,
чтобы люди не становились мертвыми для окружающих с момента их диагноза.
Получается ли у меня хоть что-то? Нет.
— Моя основная работа — это исследование
живых, а не мертвых. Просто я определяю диагнозы, не встречаясь с пациентом, —
почему-то решила оправдаться перед Ромой, глядя ему в глаза. Представляю,
насколько жалко я выглядела после воспоминаний об отце. Так что не удивлена,
что этот добрый парень каким-то чудом сегодня оказавшийся в моей постели,
ласково погладил мой сжатый в напряжении кулак. Второй рукой попытался забрать
у меня бокал, но не тут-то было, пальцы судорожно его стиснули, и отцепить их
не в силах была даже я сама. Тогда мужчина поглаживающими движениями поднялся
выше запястья, затем, уже обеими ладонями, уделил внимание руке, держащей
бокал. От его ласкающих движений мои пальцы расслабились, и Роме удалось-таки
забрать остатки вина.
— Вау, никогда не думал, что встречу
доктора Хауса в России, — решил разбить гнетущую атмосферу мой стриптизер, а
заодно отвлечь меня от возмущений по поводу отнятого.
— О чем этот грешник? — спросила
мама.
— О том, что я ставлю диагнозы без
болтовни с пациентами, как один диагност из сериала.
— Этот врач, наверно, тоже так и не
смог найти себе нормального мужика.
— Очень метко, — захрюкал в ладонь
Рома, явно из последних сил сдерживая ржач.
Да, моя мама теряла все логические
нити, когда заходила тема моей профессии или личной жизни (а в этот раз и то, и
другое). Даже могла душить своей верой, хотя в остальное время понимала, что
это никакого давления на меня не окажет. Вот и сегодня «грешник», «сосуд души».
И где вычитала?