— А когда?
— Эм-м, можно другой вопрос? —
подвис Рома. Да, у меня так же бывает от любопытства сына.
— А почему одуванчики желтые?
— Э-э, еще варианты?
И оба замолчали. Миша, наверно,
обдумывал, что еще хочется спросить. Рома явно задумался (как бывало и у меня),
а правда — почему?
Из подобных вопросов его любимой
темой было построение новых слов. Например, недавно Миша спросил меня: «Почему
треугольник пишется трЕугольник, а не трИугольник, у него же не трЕ угла?»
Мишку привели в школу, я показала
Роме, когда забрать ребенка и откуда. После чего направилась к остановке, задумчиво
оглядываясь на удаляющуюся спину стриптизера. Почему я ему так легко открылась
и доверилась?
Глава 8. Вот это ж пукло!
— Люд, возьми на себя нашего
интерна, пожалуйста, — попросил меня начальник, перехватив перед ординаторской.
— А у нас есть интерны?
— Да, с сегодняшнего дня. Будет тебе
помощницей. — Федор Степанович расплылся в добродушной улыбке, а у меня
дернулся глаз. — Жаль, что она не пришла в помощь на прошлой неделе. Ну да
ничего, Витя сильно выручил.
И если в то, что интерн является
помощью, а не обузой, мне не верилось, то Виктор и правда удивил. Не оставил
мне практически никакой работы, только некоторые бумаги на Артура. Да несрочные
стекла. Неужели он из тех болтунов, что не только языком треплют? Или так
соскучился по «спокойной» работе? Как вариант, «набил руку» на быструю оценку в
судмедэкспертизе. Может, тоже туда пробиться на время, хотя бы для опыта?
Вздрогнула и покрутила головой.
Нет-нет, ночные вызовы, работа по выходным, поездки в злачные районы, чтобы
полюбоваться уже подгнившим трупом? На фига мне такое счастье? Моя работа для
матери-одиночки — идеальный вариант. И сына обычно успеваю забрать, и выходные
с ним провести. И работаю в чистоте и тишине. Может, позвонить Ромке и сказать,
что сама Мишку заберу? Все-таки работы оказалось меньше, чем я думала.
Мы с начальником зашли в
ординаторскую. А там сидели красивая девушка и… Сан Саныч. Я немедленно покраснела
от воспоминаний. Сколько все-таки глупостей творила по юности, а тупила-то как!
И Сан Саныч как мой наставник еще в те времена, когда я сама была интерном,
видел большинство моих косяков.
— Здравствуй, Люськ, — поздоровался
патолог на пенсии, явно насмехаясь над моим смущением. — Вот, интерна к тебе
привел, племяшку свою. Будь с ней так же строга, как я был с тобой.