Ну, а уже в тридцатые годы к
диггерству приложил руку товарищ Сталин. Тогда Кремль был абсолютно
закрытой территорией для простых смертных. Там обитали только
небожители – вожди. И вот как-то году в тридцать втором или
тридцать третьем пол на первом этаже Арсенала в одном месте
неожиданно оторвался от стены и опустился чуть ли не на метр. А в
октябре тридцать третьего солдат из охраны, делавший зарядку во
дворе правительства, вдруг провалился на шестиметровую глубину.
Вожди забили тревогу. Ведь так чего
доброго и весь Кремль подобно граду Китежу низвергнется в
тартарары.
-Да уж тогда бы история развивалась
совсем иначе.
-История, смею тебя заверить, имеет
все-таки сослагательное наклонение, что бы там не говорили… а,
впрочем, об этом как-нибудь в другой раз… Так вот, вожди забили
тревогу и призвали на подмогу ученых.
-И что это были за ученые – поди, не
литературоведы…
-Да, как любит говаривать Леонид
Аркадьевич, есть такая буква в этом слове. Ученых было несколько,
но центровым был Игнатий Стеллецкий, авторитетный археолог, автор
«Плана подземной Москвы». Эх, дорого я бы дал, чтобы раздобыть этот
самый план, но за семью печатями держат сей труд, что, впрочем,
вполне понятно. Ведь проникнув под землю можно взорвать всю
Москву.
-Вот так – не много не мало!
Да, вот так! В общем, тогда в
тридцатые, осознав, что в основе этих явлений – ничто иное, как
неизвестные подземные сооружения и пустоты, хозяева Кремля
позволили Стеллецкому углубиться под Угловую и Среднюю Арсенальные
башни, дабы узнать, какие угрозы таят подземелья. Помощники ученого
вспоминали, что одиннадцать месяцев он практически не поднимался на
поверхность. Полагают, что помимо выполнения основной задачи, он
искал и библиотеку Ивана Грозного.
-И каковы результаты? Может мы зря
стараемся и все уже укра… то есть найдено до нас.
-Нет, это исключено. Говорю с полной
ответственностью, поскольку… знаю, что говорю.
-Так чего же он в результате
достиг?
-Сделал массу открытий и выдвинул
множество гипотез. Например, что Сенатская башня, которая оказалась
колодцем не-известной глубины, является люком в подземную
Москву.
Стеллецкий утвердился во мнении:
исторические подземелья – бесценное достояние Москвы и в своих
многочисленных обращениях к власть предержащим предлагал создать
музей подземного города, как уже поступили в Париже, Риме и
Лондоне.