Лишь одиноко, как-то сиротливо, стоял
чемодан. Тот самый, что поставил бандюган чуть в сторонке,
вознамерившись дать «последний и решительный бой».
-ЧТО ЭТО??? !!!
-Сам хотел бы знать… – Щеглов чуть
заикался, хотя до того ни каких дефектов речи за ним не
наблюдалось.
Но сыщик на то и сыщик, чтобы не
терять голову ни при каких обстоятельствах. Не пасовать ни перед
какими трудностями!
-В общем, так, Володя. Вещдок, то
есть чемодан, берем с собой.
Обходишь всех наших, кто в засаде
говоришь им – отбой. Ежели будут интересоваться, говори так: мол,
стукач дал ложную информацию, сбили его с панталыку, ни какого
ограбления не планировалось.
Далее вызываешь сюда извозчика.
Увозим чемодан в наш загашник – храним пока там.
А ОБ ЭТОМ ни слова, ни гу-гу. Ни
каких рапортов. Молчок!
Молчание предстает в разных
качествах: «золото» и «знак согласия», признак мудрости и
свидетельство тупости, проявление крайней ограниченности и
дипломатичности…
Старик… нет, вернее, зрелый,
необычайно могучий муж молчал. Молчание его величественно,
величественна и внешность. Облаченный в ослепительно-белоснежную
тогу, напоминал он безмолвный, купающийся в солнечном море-окияне,
айсберг. Лучезарно рыжеватая борода и буйны кудри, отливали
чистейшим златом, затмевали седину и морщины.
Небывало громадного роста человек
(человек ли?) молчал, оттого что дремал, возлежа в колеснице,
запряженной четверкой неземной красы лошадей. Дивно измысленная,
словно выточенная из прозрачного горного хрусталя колесница хрупка.
Но держит великое тело, баюкает, покачивая как колыбель
младенца.
А ведь я на небесах и хляби небесные,
как не странно тверды! Иду-парю по воздуху аки посуху… остановился
в пяти шагах, зачарованно гляжу на дивную картину, лицезрею мирно
спящего ездока.
А он воспрял, неторопливо разомкнул
очи, приподнялся… ЗАГОВОРИЛ!
«Пора! Пора начинать на Земле новый
день».
Вдруг неожиданно обратился ко мне:
«Ну, здравствуй, гость! Теперь ты под нами ходишь!»
-Под кем под вами?! Кто вы?!
-Я – Даждьбог. Ведаю солнечным светом
и теплом, переменяю времена года. Согреваю Землю и орошаю. И зовусь
я так, оттого что даю тепло и свет, урожай и приплод…
Изъяснялся он, как ни парадоксально,
современным русским языком....
-А попал ты, братец, в Ирий.
Славянский языческий рай. Хочешь, покажу наши владения, проведу,
так сказать, экскурсию. Слово «экскурсия» в его устах, мало
сказать, изумило... онемев и открыв от удивления рот, я ответил
кивком головы.