Спартанская лаконичность в почете и
здесь – ничего более не сообщил Игорь – лишь направил коня к рядам
дружинным да вместе со Свенельдом неторопливой рысью объехал строй
пехоты, а затем и конницы…
Неожиданно Свенельд отделился от
князя, пришпорил коня, галопом помчал в нашу сторону, остановил
коня... спешился…
Был он суров, не то слово… суров той
первобытной пещерной закалкой в купели запредельных испытаний, куда
был, наверное, ввергнут с отроческих лет.
Неведомая отталкивающая и вместе с
тем притягивающая мощь исходила от этого иссушенного старостью, но
молодого статью, жилистого, одноглазого человека. Чуть прихрамывая,
шел Свенельд вдоль строя… останавливался перед каждым, и нависла
серой тучей тишина. Онемевшие вои застыли; один-единственный глаз
жег, прожигал насквозь. Как лошадей на базаре, осматривал Свенельд
каждого ополченца, добро хоть не заглядывал в зубы… молча, хлопал,
а точнее бил по плечу тыльной стороной ладони – проверял крепость
телесную, ну а моральный дух, верно, испытывал, цепко вглядываясь в
«зеркало души»…
*****
Ух-ух, наконец-таки добрался… до
портмоне!
Табор оглашал могуче-тысячекратный
богатырский храп – вполне закономерная реакция на нервное
потрясение. Возвратившись после строевого смотра и пообедав,
изможденные вои, не сговариваясь, улеглись почивать…
психологический удар или иначе «синдром студента» накрыл пополной.
На тех, кто не выдержал «экзамена» (а таковых набралось с три
десятка из более, чем тысячи «абитуриентов») смотреть было грустно,
да и видок имели уж больно не боевой. Попадались и хромые, и косые,
а туда же – воевать… восвояси поплелись они, понурив головы, всем
своим существом показывая, что не переживут позора.
Ну а остальные спали крепким
счастливым сном, хоть и было где-то часа три пополудни.
Отыскал укромное место аккурат…
напротив кухонной выгребной ямы… ох уж эти мне ямы!
Зато солнечный свет фокусировался
здесь хорошо, да и вряд ли кто сюда сунется.
Нетерпеливо извлек таинственный
предмет, раскрыл металлические застежки типа кнопок. Как и
положено, во чреве находились деньги: старинные бумажные банкноты,
изношенные, но вполне еще «платежеспособные», в количестве четырех
штук…
Итак, первая купюра… Довольно
странный номинал – надпись на русском языке гласила: «ОДИН
ЦЕЛКОВЫЙ» Выполнена она была стилизованным славянским шрифтом,
а сама денежка золотилась осенним листом – традиционный цвет
бумажного РУБЛЯ.