– Да, разумеется, я понимаю, – успокоил его Костя. – Далеко нам еще?
– Мы уже приехали.
Загородный дом Крафтов находился в старом дачном поселке, разбитом когда-то в лесу. Мидовские чиновники садоводством и огородничеством не занимались, деревьев не вырубали. Идиллический пейзаж несколько портили строившиеся в поселке новые дома-замки из красного кирпича.
Веру они увидели, когда прошли по дорожке в глубь участка, к дому. В шортах и легкомысленной футболочке, с двумя косичками, заплетенными у висков, она казалась подростком. Костя сначала не узнал ее, а узнав, подумал, что на вид ей можно дать лет тринадцать. Подошел ближе, протянул руку, мысленно прибавил три года – шестнадцать.
Вера стояла на лестнице, прислоненной к летнему душу, и держала в руках ведерко с краской. Дарья на крыше орудовала кистью.
По заляпанному краской лицу Веры, по легкому замешательству, с которым она поздоровалась, можно было понять – их не ждали. Но вышедшая на крыльцо Анна Рудольфовна, давно и медленно стареющая женщина, в шелковом платье, с бусами на шее и браслетами на запястьях, сказала низким, хорошо поставленным голосом учительницы:
– Я уже решила, что вы передумали нас посетить.
Когда Игорь Петрович представил ей Костю, она протянула руку ладошкой вниз – для поцелуя. Но, по-мальчишески решив отомстить за смущение Веры, которую Анна Рудольфовна не сочла нужным предупредить о гостях, Костя пожал руку в перстнях.
– Вы познакомились с моей невесткой? – осведомилась Анна Рудольфовна.
– Только что, – соврал Костя.
После церемонии представления он вернулся к Вере с Дашей, предложил помощь в малярных работах.
Дарья спускаться с крыши душа не желала.
– Почему это мы должны бросать? Из-за них, че ли? – возмущалась она. – Тут немножечко осталось.
– Все, Дашенька, – уговаривала ее Вера, – работы имени Тома Сойера окончены, завтра докрасим.
Дарья плюхнулась животом на незакрашенную часть крыши, свесила вниз кудрявую головку.
– Ты кто? – спросила она Костю.
– Вы, – поправила ее Вера.
– Ну вы, че ли, не все, че ли, равно.
– Меня зовут Константин Владимирович. Можешь звать дядей Костей, но не дедушкой. Договорились?
– Нет, че ли, я не понимаю. А по работе кто?
– По профессии, – снова поправила ее Вера.
– Доктор.
Костя улыбался: симпатичные, залитые солнечным светом на фоне зелени деревьев, девчонки. Маленькая, с черными цыганскими кудряшками, любопытными глазенками, походила на вертлявого чертика. Старшая – на школьницу на практике после учебного года. Костя старался не опускать глаза, не разглядывать девичью грудь, не стянутую бюстгальтером под тоненькой майкой. И не пялиться на бедра.